Бхакти Госвами - Уроки любви. Истории из жизни А. Ч. Бхактиведанты Свами Прабхупады

Шрила Прабхупада, много раз ты объяснял, что слова садху должны резать. Безжалостность садху, как безжалостность хирурга, – проявление его милосердия.

«Когда человек хочет вырезать что-то, он делает это безжалостно. Подобно этому, когда садху говорит со своим учеником, он не выказывает никакой милости. Он говорит истину, чтобы ум его ученика избавился от иллюзорных привязанностей» [81] . Ты ссылался при этом на знаменитый стих из «Шримад-Бхагаватам»:

«Поэтому разумный человек должен отказаться от любого нежелательного общения и вместо этого общаться с садху, преданными, чьи слова обрубают ненужные привязанности в нашем уме» [82].

Шрила Прабхупада, я прошу тебя сегодня дать мне силы, чтобы я никогда не отвергал твое беспощадное милосердие.

Похвала – сладкий яд. Наказание – горькое лекарство.

Люди всегда остаются детьми, привязанными к сладостям, но учитель перестает быть учителем, если не прописывает своим сопротивляющимся ученикам дозу горького лекарства.

Шрила Прабхупада любил цитировать стих из наставлений Чанакьи:

«Попустительство порождает порок. Строгость же порождает добродетель. Поэтому сыновей и учеников нужно держать в строгости и никогда не попустительствовать им».

Вот его объяснение смысла этого стиха в одной из лекций [83]:

«Духовный учитель имеет право ругать. Более того, отец и духовный учитель обязаны ругать. Путра ча ишйам ча тāдайен на ту лāлайет. Чанакья Пандит советует отцу и духовному учителю: „Вы всегда должны ругать своих сыновей и учеников. Ругайте!“ Тāдайен. Это значит „просто ругайте, всегда находите ошибки“. Не нужно сердиться, однако обязанность учителя и отца только в том, чтобы находить ошибки. Тāдайен на ту лāлайет.

Лāлайет означает баловать: „О мой дорогой сын, дорогой мой мальчик, ты такой хороший. Ты столько всего сделал…“ Иногда это тоже можно говорить, но главная обязанность учителя и отца – ругать. Сыну или ученику никогда нельзя внушать, что они всё делают хорошо, иначе они всё испортят. Таково наставление Чанакьи Муни: „Если просто хвалить, то они наделают множество глупостей“.

Лāлане бахаво дошāс. Дошā означает „недостаток, ошибка“. Лāлане бахаво дошāс: „А если вы ругаете, они станут очень хорошими людьми“. Тāдане бахаво гунāх, тасмāт „поэтому“ путра ча ишйам ча тāдайен на ту лāлайет, „просто ругайте, не хвалите“.

Что касается меня, то, когда наш духовный учитель ругал меня, я воспринимал это как благословение.

Мне это очень нравилось. Что-что, а ругать он умел: „Негодяй, бестолочь, глупец“ – в ход шли любые слова, самые отборные…» (смеется)

Гирирадж Свами:

Однажды во время прогулки по Джуху-Бич я рассказывал Шриле Прабхупаде о проповеди журналистам. «Да, у тебя это очень хорошо получается. Ты умеешь общаться с людьми», – сказал Шрила Прабхупада. Слова эти привели меня в восторг. Затем речь зашла о смирении. Я сказал, что порой чувствую свою полную бесполезность и никчемность. «Я ничего не делаю для Вас и Вашего Движения». «Это тоже хорошо, – сказал Прабхупада. – В этом проявляется твое смирение». Слова эти очень воодушевили меня: Шрила Прабхупада был явно мною доволен. Поэтому я совсем осмелел и продолжал: «Но иногда это ощущение своей никчемности повергает меня в майю ». Шрила Прабхупада резко остановился и пронзительно посмотрел на меня. «Повергает тебя в майю? – сказал Прабхупада. – Да ты никогда не вылезал из майи! » Мне показалось, будто меня поразил удар грома. Тут же, на песке пляжа, я растянулся в поклоне. В одно мгновение я понял свое истинное положение и положение Шрилы Прабхупады как духовного учителя. Слова эти меня отрезвили.

Нава-йогендра:

Я повторял мантру в комнате Шрилы Прабхупады. Мне казалось, что он мной очень доволен, и я старался повторять мантру как можно внимательнее. Через некоторое время Прабхупада недовольным голосом сделал мне замечание: «Твой мешочек с четками касается пола».

«Нет, Прабхупада, – возразил я, – он лежит на чадаре ».

«Да, на том самом чадаре, по которому ты ходишь ногами! У тебя нет никакого почтения к четкам!»

Я проглотил упрек и, собравшись с духом, стал громко и еще более внимательно повторять мантру: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна…» «Не повторяй так громко», – тотчас осек меня Прабхупада. Я стал повторять тихо, еле слышно. Но Прабхупада еще более сердито сказал: «Это хорошо, что ты повторяешь мантру, но это еще не значит, что ты можешь беспокоить духовного учителя. Делай это где-нибудь в другом месте». До сих пор я помню эту историю, и она позволяет мне всегда чувствовать себя учеником.

Рохининандана:

Это было мое первое близкое общение со Шрилой Прабхупадой. Я присоединился к утренней прогулке по полям около Бхактиведанта-Мэнора. Прабхупада и преданные шли по узкой, извилистой дорожке между полей. На пути нам встретился указатель с надписью «Садоводческая выставка». Прабхупада указал тростью на надпись и спросил:

«Что означает „садоводческая выставка“? Что там выставляется?»

Преданные остановились. Никто не знал точно, что ответить. Тогда я, находившийся в самом конце свиты, решил подать голос.

«Шрила Прабхупада, – сказал я, – я думаю, что это выставка, имеющая отношение к разведению овощей, плодовых деревьев и цветов».

Прабхупада молниеносно повернулся и посмотрел на меня – меня пробрала дрожь от одного его взгляда.

«Ты думаешь? Иначе говоря, ты не знаешь, но при этом говоришь! Ты думаешь!»

Преданные стояли вокруг и смотрели то на меня, то на Шрилу Прабхупаду. Мне хотелось провалиться на месте. Я проклинал тот момент, когда кто-то потянул меня за язык. Прабхупада ударил тростью о землю и грозно повторил: «Ты думаешь? То есть ты не знаешь? А если ты не знаешь, то зачем говоришь? Отвечай!»

Должен признаться, я с трудом вынес это испытание. Я понял, что в этом случайно сорвавшемся с моего языка и вполне безобидном «я думаю» выразилась вся моя накопленная за много жизней гордыня. И неожиданно гневные слова Прабхупады в одно мгновение рассеяли ее, как взошедшее солнце рассеивает утренний туман.