Александр Майоров - Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника
- Название:Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Права человека»
- Год:1996
- Город:Москва
- ISBN:5-7712-0032-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Майоров - Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника краткое содержание
Автор повествует от первого лица о событиях 1980–1981 годов. Этот период Афганской войны чрезвычайно мало освещен отечественными и зарубежными исследователями. Многие факты, приводимые в книге, никогда и нигде прежде не публиковались. К книге прилагаются черно-белые репродукции подлинных рабочих карт боевых действий и дислокации войск из личного архива А. Майорова.
Книга написана в жанре документально-исторического повествования от первого лица и по сути является исповедью.
Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Нами проведено расследование преступления на месте. К сожалению, оно совершено воинами 40-й армии.
— Не может быть! — И, хитро глядя на меня, Кештманд сказал о необходимости еще раз все проверить.
— Сегодня же это и сделаем. В состав комиссии прошу включить одного из ваших заместителей.
Затем я долго и путано плел извинения за случившееся. Дескать, война, у не$ свои трагические издержки. Но все это звучало неубедительно… Кештманд слушал молча. Он понимал мое состояние. Но помочь ничем не мог. Весь запас унизительно-извинительных слов у меня кончился. Я чувствовал, что мои лоб и спина стали влажными. А он — спокоен. Как знать, может быть, получал удовольствие, видя меня в таком состоянии.
Я почувствовал, что чаша позора испита мною до дна, и уже спокойно и уверенно изложил Кештманду суть превентивных мер, вводимых в стране для предотвращения волнений.
— Хорошо, — согласился Председатель правительства.
Я облегченно вздохнул, мы попрощались, и он, как подобает, пожелал мне удачи.
Кабинет главы правительства я покидал с ощущением перелома в позвоночнике. Перед глазами снова возникла ухмылка Спольникова.
А тем временем меня дожидался командарм Борис Иванович Ткач. Понимая его тревогу в связи с ЧП, я пригласил его в кабинет.
Генерал-лейтенант Ткач командовал армией около года. Это был коренастый чернявый украинец «з-пид Полтавы», хитроватый, всегда старавшийся что-нибудь выгадать для армии и для себя. С обязанностями командующего в целом справлялся,“но положение дел всегда оценивал с некоторым «резервом». В боях бывал нечасто, больше пребывал в Кабуле, занимаясь административными делами армии. В последнее время предпочитал не появляться у меня для утренних докладов, а сообщал обо всем по телефону.
Тому предшествовала заминка в наших отношениях. После нескольких его докладов у меня в офисе я поделился с ним рекомендацией начинать утро со стакана хорошего крепкого чая. Он, не поняв намека, сказал, что употребляет «кохфий». Вскоре кто-то из его ближайших подчиненных растолковал ему, что Главный военный советник, будучи человеком некурящим и непьющим, обладает обостренным нюхом. Когда эта информация была правильно усвоена генералом Ткачом, он перестал ходить ко мне на утренние доклады, а связывался по телефону. Добавлю, кстати, что крепкая дружба связывала Ткача со Спольниковым, а третьим у них был посол.
Мне было известно, что в управлении ГВС командарма-40 называли между собой длинным прозвищем «В огороде бузина — у Кыиве дядько». Я на это сердился: командарм есть командарм и его авторитет надо поддерживать. Но иной раз и я срывался…
— Товарищ генерал армии, — четко, как курсант, произнес генерал Ткач, — вам передает привет командующий войсками ТуркВО генерал-полковник Юрий Павлович Максимов.
— Спасибо.
— Он просил доложить: ему передали из Москвы, что виновниками чрезвычайного происшествия под Джелалабадом являются душманы, переодетые в советскую форму.
Так вот, оказывается, с чем пожаловал ко мне командарм.
Он продолжал:
— Командующий приказал мне это подтвердить.
— Подтвердил?
— Так точно!
— Устно?
— Шифровкой. Мне так выгоднее, — доверительно сообщил командарм.
Терпение мое лопнуло.
— Выгодно, командарм, в одно место влезать, а из другого выглядывать. Да, только говорят, это не совсем чистоплотно.
— Мне приказали, — начал скисать Ткач.
Бог мой, подумал я, значит и Максимова, интеллигентного, покладистого и доброго человека втянули в эту грязную ложь. Или я действительно чурбан с глазами? Все видят то, чего я не вижу и не понимаю.
— Где сейчас находится командующий?
— Пока в Ташкенте. Через двое суток вылетает в Москву на съезд.
Вошли Самойленко, Черемных и Бруниниекс.
— Все согласовано, приказ вступил в силу, — доложил Черемных.
— Тебе, Владимир Петрович, и тебе, Виктор Георгиевич, еще раз надо тщательно расследовать происшествие на месте. С вами полетит один из заместителей Кештманда. Пригласите с собой и Наджиба, или его заместителя. Возвращайтесь не позднее 18–19 часов.
Я повернулся к Ткачу и спросил, кому он больше всего доверяет в армии — как себе.
— Начальнику особого отдела армии, — выпалил, не задумываясь, Ткач.
— Его и направь в полет с ними, — я кивнул в сторону Черемных и Самойленко.
— А он мне не подчинен. — И добавил, как будто специально для меня, ничего не смыслящего в субординации: — Он чекист.
— А ты, Ткач, случайно сам в прошлом не был чекистом? (Я чуть было не сказал: «стукачом».)
— Никак нет, оперативником я не был.
— Запомни, командарм, все, что находится под флагом армии, подчинено командарму!
— Так точно!
Разговор был окончен. Я попросил Бруниниекса пригласить ко мне на 12.00 полковника Халиля и его советника генерала Бровченко.
Я вновь остался один.
У пуштунов в дополнение шариата есть еще кодекс чести «Пуштун-Валай». Его нарушение карается смертью. Так неужели пуштун Наджиб нарушил этот кодекс? А Максимов?.. Неужели он не понимает, что его втягивают в нечестную игру?
Звонить ему и разговаривать с ним я не буду!
В 11 часов пришел Бруниниекс и доложил, что боевые 250 действия ведутся по плану. В Кабуле и Джелалабаде сохраняется спокойствие. И добавил: внешнее.
Ну слава Богу!
В 12 часов прибыли Халиль Ула и его советник гене-рал-майор Бровченко. Тепло поприветствовали друг друга.
— Скажи, комкор, мусульмане способны изнасиловать мусульманок, а потом расстрелять их вместе со свидетелями своего преступления?
— Нет, — не задумываясь ответил Халиль. — Их самих и их потомков до седьмого колена проклянет за это Аллах. — И он зашептал молитву.
Затем продолжал:
— Приказ получен, будет выполнен. Ни в Кабуле, ни в Джелалабаде волнений не допустим. Да поможет нам Аллах. — И опять молитва.
Мы попрощались.
В 14.00, в 16.00 и в 18.00 Бруниниекс, Степанский и Петрохалко докладывали мне оперативную обстановку в стране. Наши действия совместно с действиями афганских воинов проходят согласно приказу. Группа Черемных из Джелалабада вылетает в 18.30.
Около 20.00 Черемных и Самойленко докладывали мне:
— Все подтверждаем. Наши злодеи совершили преступление.
Условились, что завтра в 9.00 мы втроем с переводчиком Костиным и Вакилем — заместителем Кештманда, летавшим в Джелалабад для участия в расследовании, — пойдем на доклад к Председателю правительства ДРА.
— Командарма-40 пригласить? — спросил Черемных.
— Обязательно! — ответил я.
Самойленко на всякий случай напомнил, что Вакиль приходится Бабраку то ли троюродным, то ли сводным братом.
— Родословная вождя тут ни при чем, — буркнул я.
— Москва молчит? — спросил Черемных.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: