Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы

– Но, в конце концов, что за человек этот Гитлер? – восклицает Альбер Сарро. – Искренне ли он верит в то, что этот «план мира» явится основой для серьезных переговоров, которые могли бы привести ко всеобщему соглашению?

– Что таит в душе этот странный человек? – задает, в свою очередь, вопрос Пьер-Этьен Фланден.

– Гитлера не следует рассматривать как главу государства или главу правительства обычного типа, – отвечает Андре Франсуа-Понсэ. – Это пират. Ему чужды общепринятые нормы поведения и морали. У него есть своя программа действий: он хочет установить свое господство в Центральной Европе и расширить территорию рейха за счет России. Эту программу он попытается осуществить без войны. Но если Франция и Англия намерены дать отпор его притязаниям, он начнет войну. И когда Гитлер говорит о мире, то речь идет о pax germanica – германском мире.

Мрачная беседа!

В конечном счете на «план мира» германского канцлера французское правительство ответит памятной запиской, которую оно направит английскому правительству и о которой доведет до сведения Брюсселя и Рима. Во французском ответе будет также содержаться изложение «плана мира».

А борьба мнений будет продолжаться.

Но теперь внимание мира приковано к событиям во Франции.

Шестого мая 1936 года, первый раз в истории Третьей республики, парламентские выборы принесли победу социалистической партии. Вместе с партией радикалов и при поддержке семидесяти одного депутата-коммуниста она готовится взять в свои руки бразды правления страной, которая весьма обеспокоена возможными последствиями этих успехов Народного фронта.

Радикалы и социалисты раздосадованы крупной победой коммунистов, а банкиры, буржуа, дельцы, торговцы и аристократы приведены в ужас.

Классовая борьба поставлена на повестку дня и даже стала служить темой для карикатуристов. В «Кандиде», в номере от 7 мая, один из них изобразил роскошного, выхоленного, красивого белого пса с большой головой, обрамленной классической длинной гривой, характерной для собак такой породы. Удерживаемый на поводке элегантной дамой, стоящей на краю тротуара, он с интересом смотрит на дворняжку, которая спокойно обгладывает в канаве кость.

– Ну-ка, проваливай, буржуйский сынок, – рычит дворняжка прямо в морду большому псу, который отвечает ей:

– Вы что же, будете считать меня счастливчиком, если я вам скажу, что кормят меня только лапшой?

Первое следствие создания Народного фронта – забастовочное движение, которое приняло невиданные масштабы. Различные союзные правительства начинают постигать таким образом, что Франция разделилась на две части. По одну сторону стоят те, для кого проведение в жизнь франко-русского пакта представляется политикой, благодаря которой можно избежать войны. По другую сторону – те, кто считает, что существование франко-русского пакта, наоборот, делает войну неизбежной.

Победитель на выборах, председатель Совета министров Леон Блюм, назначает своим министром иностранных дел депутата-радикала от департамента Дордонь Ивона Дельбоса – высокого, худого, бледного и благовоспитанного человека, принадлежащего к категории людей «мягких» и «нерешительных».

Последствия слабости, проявленной Францией во время оккупации немцами Рейнской зоны, все более дают себя знать на международной арене. 27 апреля Бельгия денонсирует соглашение, которое связывало ее с Францией и Англией. Она переходит к политике нейтралитета.

Пятого мая маршал Бадольо вступает в столицу Эфиопии Аддис-Абебу. И сразу же назначается на 30 июня созыв чрезвычайной сессии Ассамблеи Лиги Наций. Римское правительство, которое не участвует в работах Лиги Наций с тех пор, как против Италии были применены санкции, теперь выдвигает предложение о своем возвращении в Лигу Наций, но при условии, что Ассамблея признает итальянские завоевания и отменит санкции.

Негус принимает решение лично присутствовать на этой Ассамблее, чтобы в последний раз потребовать законного применения Устава Лиги Наций.

И в такой международной обстановке новому правительству Блюма – Дельбоса предстоит проводить франко-русскую политику создания Восточного Локарно.

В парламенте настроены скептически.

– Вы увидите, – говорят в зале Четырех колонн, – что как только Жорж Мандель потребует проведения политики дипломатического и военного применения пакта в качестве единственного средства преградить дорогу гитлеризму, он столкнется с Леоном Блюмом не как с председателем Совета министров, а как с интеллигентом, социалистом, который пишет в «Попюлер»: «Франко-русский пакт создает неприятную атмосферу».

Женева, утро 27 июня, вокзал Корнавэн.

В страшную грозу, под раскаты грома и вспышки молнии, прибывает поезд из Парижа.

Однако как только толпа замечает негуса и его окружение в их национальных эфиопских одеждах, она тотчас же начинает кричать: «Да здравствует император!» – и встречает его громом аплодисментов.

Затем, увидев нового председателя Совета министров Леона Блюма и его министра иностранных дел Ивона Дельбоса, толпа кричит: «Да здравствует Франция!»

Три часа дня. Секретное совещание членов Совета у генерального секретаря Лиги Наций Жозефа Авеноля, который настроен более благожелательно, чем когда бы то ни было, в отношении диктаторских режимов.

– Господа, – говорит он, – в случае, если вопреки мнению секретариата Лиги Наций негус стал бы упорствовать в желании выступить на сессии Ассамблеи, секретариат позаботится о том, чтобы его появление не дало повода для оваций.

Итальянский министр иностранных дел барон Помпео Алоизи, отнюдь не довольствуясь этими условиями, настаивает на выводах доклада римского правительства.

– Господа, дуче требует от Ассамблеи признания итальянских завоеваний в Эфиопии и отмены санкций!

Леон Блюм производит сенсацию. Никто из присутствующих министров и делегатов не представлял себе, чтобы нынешний лидер самой крупной политической французской рабочей партии так сильно отличался от Жана Жореса!

Вместо того чтобы быть трибуном, воспламеняющим массы, глава Народного фронта оказался элегантным человеком с интеллигентным лицом, с мягким голосом, со сдержанной страстностью, который внушает к себе особое уважение благодаря своему гибкому и пытливому уму, украшенному блестящей культурой.

Посланник Чехословакии в Париже Стефан Осуский, который знает Блюма, объясняет своим балканским соседям:

– Дочь премьер-министра Асквита принцесса Элизабет Бибеско характеризует его как «последнего из французских аристократов», и она права.