Михаил Кольцов - Испанский дневник

Возможно и то, что мятежники не станут сейчас развивать больших действий, предпочтя ограничиться здесь, в Арагоне, упорной обороной. Много данных говорит за то, что фашистское командование высвободит свои основные силы, занятые до сих пор на севере, и приступит к большим операциям на теруэльском фронте (чтобы создать угрозу Валенсии) и на центральном фронте. В своей речи в Палермо Муссолини многозначительно заявил, что Мадрид не был до сих пор взят потому, что не был по-настоящему атакован.

Итальянский диктатор оклеветал своего испанского приказчика. Франко положил на подступах к Мадриду уже около ста тысяч человек, тысяч двенадцать полегло на гвадалахарской дороге. Наступательные операции были очень решительными, в них участвовала мощная военная техника. Но что, по-видимому, верно в словах Муссолини – это намерение итало-германских интервентов повторить атаку на Мадрид сразу с нескольких сторон, большой массой итало-германских и местных войск, предварительно создав угрозу путям сообщения Мадрида с Валенсией. К такой новой попытке республиканская армия центрального фронта готовится.

Операция на Эбро – серьезный успех республиканской армии. Он ободрил войска. Но на фоне этого успеха еще обиднее недостатки армии, не будь которых – Сарагоса была бы уже взята. Имея прекрасных, храбрых, выносливых и преданных солдат, офицерский состав все еще не стоит на высоте. Неорганизованность, медлительность, неумение управлять боем дают себя чувствовать на каждом шагу. Особенно медлительность.

Операция была начата со всей необходимой внезапностью. Начало ее застало фашистов почти врасплох и с малыми силами. Медлительность и нерешительность республиканцев в развитии успеха дали мятежникам возможность подбросить резервы и этим уменьшили результаты наступления.

С другой стороны, операция в Арагоне принесла большую пользу частям этого совсем было затихшего фронта. Каталонские дивизии сейчас, во взаимодействии с прибывшими сюда войсками других фронтов, убедились в возможности наступать, получили вкус и желание драться и атаковать.

Фашисты-пленные, взятые в Кинто, рассказали, что ими командовали в качестве помощников начальника укрепленного района два русских царских офицера – один капитан и один генерал. Генерал был маленький, лысый и злой. Он был артиллерист и некогда у русского Франко командовал всеми бронепоездами.

Капитан будто бы был тяжело ранен и умер еще до взятия Кинто. Генерал же исчез перед последним штурмом. Больше пленные ничего не могли сообщить.

Рассказ был вполне правдоподобным. Хорошо известно, что у Франко служит, среди прочего сброда, много наемников из русских белогвардейцев. Сейчас, разбирая кучу вещей и бумаг, брошенных фашистами в Кинто, штаб республиканской Н-ской дивизии нашел потертый бумажник с документами. Они лежат передо мной.

Первый документ. Удостоверение личности № 94978, выданное второго февраля 1937 года парижским префектом полиции на имя г. Фок Анатоля, рожденного третьего июля 1879 года в Оренбурге, по профессии служащего, по национальности «русского беженца». На удостоверении фотокарточка пожилого, лысого, усатого мужчины.

Второй документ уже на русском языке:

«Русский национальный союз участников войны.

Билет действительного члена, сына отечества.

Фамилия – Фок, Анатолий Владимирович.

Чин – генерал-майор.

Адрес – 133, Рю Аббе Груль.

Год вступления в союз – 15 октября 1936 года. Председатель союза (подпись) генерал Туркул. Генеральный секретарь (подпись) капитан Благов.

Выдано в Париже 3 ноября 1936 года. № 101».

Печать и фотокарточка того же лысого и усатого господина.

Еще два документа представляют собой членские билеты «Общества галлиполийцев во Франции» и «Союза русского сокольства во Франции».

Любопытны в них только даты и порядковые номера. Оба выданы третьего ноября 1936 года, то есть в тот же день, что и билет «Союза участников войны», номера же – на первом 8, на втором 4. По датам и номерам документов видно, что они были выданы наспех, перед отправкой в Испанию, задним числом. Далее нахожу в бумажнике три фотографии. На двух группа развеселых молодцов «рекете» (испанских фашистов) со знаменами смеется в аппарат. На третьем фото та же группа расстреливает человека в рубашке, со связанными руками и завязанными платком глазами.

Наконец в бумажнике письмо. Его генерал Фок получил, очевидно, еще до приезда в Кинто. Вот оно:

«17 июля 1937 года

Дорогой брат старейшина, Анатолий Владимирович!

Наконец-то собрался написать тебе письмо и сообщить, как я устроился, а также спросить, как поживаешь ты и вся наша братия.

Что касается меня, то я очень доволен. Встретили меня тепло, и в первый же день командир роты мне заявил, что я буду получать теперь три песеты в день, что я и получаю. Стол здесь прекрасный. Спешу оговориться, что три песеты получаю без всяких вычетов, чистенькими. Вот уже неделю сижу на парапете, самом ответственном из всех. Здесь один пулемет Максима, который мне пришлось привести в порядок, иначе он не смог бы дать больше двухсот выстрелов и отказался бы работать совершенно. Офицеры здесь по взводам не разбиты, так что не знаю своего положения, но командир говорил, что назначит меня на один из парапетов комендантом.

Приехал ли Рашевский и удалось ли ему починить мой бинокль, так как я очень нуждаюсь в нем, ибо противник в четырех километрах от нас, а бинокль здесь один, театральный, в который ничего не видно?

Есть ли письма из Парижа, от Шинкаренко, и вообще какие новости? Здесь довольно скучно. Последние дни говорят, что нашу роту отправят на отдых в Сарагосу. Привет всем нашим, а также командиру батальона и всем офицерам.

Больше в бумажнике ничего нет. Да больше ничего и не требуется. Все ясно. Ясно, что у Франко в тылу есть специальный центр пополнения русскими белогвардейцами, где и орудует (или орудовал) генерал Фок. Сюда прибывает из-за границы «вся наша братия».

Ясно, что в Париже этим пополнением занимается «Русский национальный союз участников войны» – белогвардейская фашистская организация генерала Туркула. Ясно, что делает она это совершенно спокойно и методически, вопреки всему благочестивому французскому «невмешательству»… Не видно, чтобы белому генералу Фоку очень сладко жилось у черного генерала Франко. И еще теперь так попадет за паническую, во время бегства, потерю документов!

Три песеты получал капитан Лопухин. «Чистенькими»!

Несчастное отребье человечества! В 1917 году он был уже пережитком себя. После этого еще двадцать лет нужно было скитаться, расстреливать, убивать, целить в народ из пулеметов, чтобы наконец умереть за три песеты на далекой чужбине, на службе у незнакомых палачей…