Чеслав Милош - Азбука

Наверное, сегодня я согласился бы с мнением Оскара Милоша, который советовал изучать собственную средиземноморскую традицию, и с предостережением Карла Юнга, который скептически оценивал способность западного ума понять религии Востока. Однако сейчас, по сравнению с началом столетия, присутствие буддизма в странах Запада гораздо более значительно, коль скоро эта вера уже сосуществует с христианством, иудаизмом и исламом. Моя симпатия к учению Будды очевидна — ведь в центре всеобъемлющего сочувствия принца Сиддхартхи находятся страдания живых существ, не дающие мне покоя всю жизнь. Буддизм благотворен, ибо дает сакральность многим людям, неспособным смириться с противоречиями библейских религий, то есть с личностным Богом. Буддизм не теистичен и не атеистичен — он просто ничего не говорит о начале мира и первопричине. Благодаря этому он не должен биться над вопросом, каким образом Творец может быть одновременно благим и злым.

В Америке меня не слишком интересовал буддизм иммигрантов из Японии, Китая и Вьетнама, составляющий часть их культурного наследия и строящий храмы во всех крупных городах. Зато я живо ощущал присутствие исконно американского буддизма — без храмов, но с центрами медитации. Неантагонистический по отношению к другим религиям, буддизм не исключает одновременной принадлежности к католичеству, протестантизму или иудаизму и приносит экуменические плоды в богословском диалоге, особенно между буддистами и христианами.

О, счастливый Бульсевич, самый привлекательный среди учеников виленской Театральной студии Ирены Бырской [136] Ирена Бырская — см. статью «Бырские, Тадеуш и Ирена». . Основой твоей мужественной красоты была гармония мускулистого тела. Будучи не слишком высоким, ты производил впечатление равномерно распределенной силы и статности. Ты много выстрадал, когда тебя депортировали в лагерь, но твой сильный организм сопротивлялся, и ты выжил. А затем эйфория отплытия из дома рабства по Каспийскому морю, разноцветные восточные базары, мундир и оружие, солдатские палатки. Ты сумел оценить вкус приключений, которые выпадают не каждому, о которых многие только читали, а ты в свое время учил наизусть отрывки из стихотворения «К польским легионам» [137] «К польским легионам» — патриотическое стихотворение Циприана Годебского (1765–1809). . И вот ты оказался в Италии, в армии, в легионе, ежедневно участвовал в победоносных сражениях, и в одном из них, на склоне горы, в атаке, когда легкие глубоко вдыхают воздух перед броском, а сердце стучит во славу молодости, тебя настигла пуля. Ты похоронен на Монте-Кассино и тем самым избежал скитаний своих товарищей-изгнанников по Аргентинам и Канадам.

Впрочем, это было бы слишком в духе романтической литературы. На самом деле все обстояло несколько иначе. Он действительно сидел в лагере и воевал в Италии, но не лежит на Монте-Кассино. Политработник Сержант Бульсевич был любимцем бригады: «Я слышал его уже много раз, однако сегодня это был настоящий фейерверк юмора и острот. Весь зал просто покатывался со смеху, а у меня от хохота слезы текли ручьем, — пишет в своем дневнике его армейский товарищ. — Должно быть, это очень способный человек. Он был автором и режиссером замечательного представления в праздник Газалы» [138] Праздник Газалы — имеется в виду праздник в честь битвы при Газале в Ливии в 1942 г., в которой участвовали польские части. . И далее: «Кровавые потери нашей дивизии под Монте-Кассино произвели на него такое впечатление, что он подал рапорт с просьбой перевести его в один из пехотных батальонов для несения строевой службы. Не помогли никакие уговоры начальства, друзей и товарищей. Он уперся. Бульсевич по профессии журналист. До войны он работал диктором в виленской редакции Польского радио. При этом он не настолько молод, чтобы без последствий переносить тяготы службы на передовой. К тому же он давно не занимался боевой подготовкой».

Отправившись в разведку к реке Кьенти, он отделился от товарищей, решив самостоятельно обойти с тыла немецкий пост и бросить в него гранату. Был тяжело ранен в рот немецкой артиллерийской миной, выжил, но остался инвалидом и еле мог говорить. «Потом его эвакуировали в Англию, где ему должны были сделать какую-то особую операцию. Ходят слухи, что она не удалась, и он умер. Другие говорят, что он был не в состоянии смириться с таким тяжелым увечьем, впал в отчаяние и покончил с собой».

Замечательные. Умные, честные, благородные. Я обожал их, они были моими друзьями, и для меня это была большая честь. Весь период работы на радио в Вильно — это Бырские. Нас турнули оттуда вместе. Любопытно, что после бурной культурной жизни в Вильно Бырский воспринял свою родную Варшаву как тихий провинциальный город.

Во время войны мы заглядывали к ним в Беляны [140] Беляны — район Варшавы. . Там они прославились на всю округу приключением своего пятилетнего Кшися. Он играл с другими детьми — разумеется, в войну, — а вместо каски носил найденный на помойке старый ночной горшок. «Враг» ударил его по голове палкой, и горшок наделся на голову по самую шею. Пришлось обернуть голову газетой и в таком виде везти беднягу на трамвае. Впоследствии он стал послом Польши в Индии и профессором индологии в Варшаве.

Когда Тадеуш должен был исчезнуть, он несколько недель жил у нас на аллее Независимости, но это была небезопасная квартира из-за дворника, который выслеживал, не помогает ли кто-нибудь евреям, — а черноволосый Тадеуш был похож на еврея.

Во время одной из своих поездок на запад Тадеуш навестил нас во Франции. А потом, летом 1981 года, после моего Нобеля, мы с ним вдвоем разъезжали по Варшаве в открытой машине.

Летом 1862 года Достоевский совершил путешествие во Францию и Англию, описав его в своем очерке «Зимние заметки о летних впечатлениях». Глава пятая, посвященная Лондону, называется «Ваал», ибо этому сирийскому и ханаанскому божеству, чье имя означает попросту «Господь», по слухам приносили человеческие жертвы. Никто, даже Диккенс на самых мрачных своих страницах, не рассказал таких ужасов о тогдашней столице капитализма, как Достоевский. Безусловно, у него, как у русского, были свои причины, чтобы не любить Запад, однако его моральное негодование настолько сильно, а описания настолько реалистичны, что трудно ему не поверить. Нищета, отупение от тяжелой работы, пьянство, полчища проституток, в том числе несовершеннолетних, — все это доказывало, что высшие классы Англии действительно приносили жертвы денежному Ваалу. Неудивительно, что зачатое в том же Лондоне пророчество Карла Маркса обладало такой силой мести. Все-таки, наверное, подчиняться закону Природы, когда или ты съедаешь, или тебя съедают, — ниже человеческого достоинства. Источником моих сильных социалистических инстинктов была мысль о миллионах втоптанных в грязь человеческих жизней. Правда, можно сомневаться, что эти втоптанные в грязь утешились бы, узнав о других миллионах, погибших в лагерях.