Таня Перес - Дитя дорог

Не знаю, сколько дней прошло, я нахожусь в полусознании. Вдруг Людмила Александровна заходит в комнату, в сопровождении мужчины, одетого в форму румынского офицера. Он ниже ее. Волосы черные. Его внешность была необычной. Нос его был очень длинный! Он мне напомнил кого-то, кого я уже когда-то видела. Сердцебиение. Он стоял вдалеке от моей кровати. Он меня боится, думаю. Людмила Александровна подходит ко мне кладет свою белую и нежную руку на мой лоб и говорит мне по-русски:

– Твоя температура упала. Ты можешь говорить по-румынски?

– Да, – шепчу я.

Человек подходит и смотрит на меня. Надевает белые перчатки, вынимает лупу и приказывает широко открыть глаза. Он смотрит на мои зрачки. После этого вынимает стетоскоп, нагибается и слушает мои легкие и сердце.

– Есть свист. Астма.

Я перевожу на русский.

– Это не ново, – заявляет Людмила Александровна по-румынски.

Этот офицер посмотрел на нее, сказал по-румынски очень быстро что-то, что я не могла понять.

– Перевод! – она говорит мне.

Я отрицательно машу головой, чтобы показать, что я ничего не поняла.

– «Лангзам»! – медленно, – говорю ему с надеждой, что сам поймет. Я не знала этого слова по-румынски. Он радостно улыбается.

– Эта девочка больна хронической астмой!

– Таня, – говорит Людмила Александровна, – скажи ему, что твой папа был врачом.

– Мой отец был врачом.

– А откуда ты знаешь румынский язык?

– Я училась в школе! – стараюсь, чтобы мой язык не был очень правильным.

– Как тебя зовут? – он спрашивает.

– Татьяна Петренко, – отвечаю я звонким голосом.

– Это твое настоящее имя? – он спрашивает по-румынски.

Замешательство.

– Конечно, как же иначе?!

Он улыбнулся и назвал себя. Он старается говорить мне сладкие слова, которые звучат в моих ушах неправдой. Я беру себя в руки, улыбаюсь и отвечаю:

– Доктор, мне очень тяжело говорить, я очень больна. Когда я выздоровею, то расскажу вам все.

Врач улыбается:

– Теперь ты говоришь!

Оба выходят из комнаты. Вздохнула свободно. Что случилось с Людмилой Александровной? Она мне не принесла питья и выглядит взволнованной. Мне кажется, что она очень боится этого человека. Когда дверь за ними закрылась, я услышала «громкий шепот». Открывается маленькая скважина в двери и сестра Поплавская просовывает свою голову:

– Они ушли? Можно зайти?

– Заходите, заходите, у меня ужасная жажда! У меня сухо во рту. И еще я хочу подсов.

Сестра радостно расхохоталась:

– Ты выздоравливаешь! Ты говоришь!

Другая сестра прибежала с горшком и знаменитым чаем. Поменяли мне простыни быстро и эффективно.

– Я умираю?

– А попочка твоя холодная?

– Я думаю, что нет. Я не посмотрела!

– Ну, так нет, не умираешь!

Успокаиваюсь. Когда все процедуры кончились, сестра села на мою кровать.

– Вам нельзя сидеть на моей кровати.

– Перестань болтать глупости! Кто этот человек?

– Понятия не имею.

– Как это ты не знаешь, ты же с ним разговаривала?

– Он выглядит врачом…

– Это я сама поняла. Он, наверно, будет главным врачом больницы?! Людмила Александровна боится его до смерти!

– Я не заметила, что она боится.

– Ты можешь себе представить, что он будет начальником этой больницы? Он же жид!

– Что вдруг, не жид! Почему жид?

Мое сердце перестает биться.

– Дурочка! Я видела на его рукаве!

– Что вы видели на его рукаве?

– Желтую звезду. Правда, маленькую, но желтую звезду!

– Так что? – отвечаю и чувствую, что я начинаю дрожать. – А что такое желтая звезда, что она означает? Это звание?

– Ты не знаешь, что это такое? Это постыдный знак! Это принесли сюда немцы, чтоб они сгорели!

Мне было приятно слышать этот эпитет. Понимаю, что она хорошо поняла всю историю. До сих пор не нашла у нее кроме доброго сердца никаких других качеств.

– Почему вы думаете, что эта желтая звезда показывает такие вещи?

– Как, ты это не знаешь? У вас в Кишиневе не было жидов?

– Были, но их не называли жидами, а просто евреями.

– Ты из «лучших» людей! Видно. Наверно, богатая. Папа был врач!

– Так что? Быть врачом означает, что ты хороший?

– Кто учится в университете? Кто вообще учится? Тот, кто имеет воспитание!

– Моя мама не была врачом, но у нее было воспитание. Вы не врач, но у вас есть воспитание.

– Конечно, у меня воспитание! Что за вопрос?! Я училась десять лет и читала все книги, и Петя тоже.

– Кто такой Петя?

– А-а-а! Ты много потеряла! Ты обязана, знать кто такой Петя! Петя он мой сын! Мой единственный сын. Он большой. Ему минуло пятнадцать. Он тяжело работает. Я скажу ему, чтобы он пришел тебя навестить.

– Нельзя ему, из-за тифа!

– Дурочка! Через неделю у тебя не будет никакого тифа и ты вернешься в родильную палату.

– Я очень рада. Я думала, что вы меня выбросили сюда, чтоб я замерзла.

– Что ты говоришь, глупая девочка. Просто не было другого места!

– Были роженицы?

– Были и еще как! Что, ты не слышала криков?

– Нечего не слышала. Ветер так выл за окнами, я ничего другого не слышала. И кроме этого я все время хочу спать. Когда вы будете меня мыть?

– Через неделю!

– Ой, почему, почему? Так долго? Через неделю? Я хочу сейчас!

– Тут очень холодно. Ты еще простудишься! Мы не хотим воспаления легких, кроме всего! Ты держись. Тебя ждет то, что тебя очень обрадует!

Сердцебиение.

– Это что такое? – спрашиваю с подозрением.

– Ты увидишь!

– Нет, скажите мне, скажите!

– У тебя отрасли волосы. Если нет вшей и гнид, оставим тебе твои волосы, и больше не будем брить.

– Никаких вшей у меня нет. А где живет этот румынский врач?

– Ого, ого! Целую квартиру ему дали! Ему дали! Ты должна видеть своими глазами, сколько коробок с едой он привез, сколько чемоданов с вещами. Наверно, там и лекарства. И все это для него.

– Что за лекарства?

– Наверно, такие, каких у нас нет! И кроме всего он боится, что у нас нечего есть!

– Он прав, у нас нечего есть.

– Теперь еще хуже, Таня, гораздо хуже. Нет у нас совсем денег.

– Скажите, а есть у него печки?

– Ого, ого! В каждой комнате печка и все печки горят в тоже время. Чтобы он не простудился, этот жид!

– Перестаньте с этим дурацким словом, это противно!

– Никогда ты не слышала этого слова? Ты уже большая.

– А может быть и слышала, но не заметила.

– А какой он? – обратилась снова с вопросами. – А это что за человек?

– Как я знаю?! Он выглядит не менее испуганным, чем вы из-за него.

– Людмила Александровна ходит за ним, как маленькая собачка за хозяином! И даже наша главная Софья Федоровна, то же самое!

– Я думаю, что вы ошибаетесь. Она великолепно справляется. А сколько времени он тут?

– Четыре дня. Он сует свой нос повсюду!

– Он был в кладовой?