Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Знайте, что Россия в сознании, что для достижения окончательной победы нужна дружная самоотверженная работа всех ее сынов в тылу, своим достоинством и спокойствием явить всему миру величие русского духа и непоколебимую силу нашей молодой Родины. Генерал-адъютант Николай».

Сплотимся же дружной, крепкой стеной вокруг нашего Верховного главнокомандующего и поможем ему вывести обновленную Россию на путь победы и славы.

Объявляю приказ главнокомандующего армиями Западного фронта от 4 сего марта за № 1071.

«Войска Западного фронта. В течении полутора лет, несмотря ни на какие обстоятельства, вы твердо стояли на занимаемых ныне позициях, грудью своею преградив дорогу врагу к сердцу России Москве. Ни одной пяди Русской земли за это время враг не мог вырвать у нас. Упорный враг истощается, но он еще силен, мечты его полны завоевательными стремлениями и он, напрягая свои, хотя последние, но все еще большие силы только и ждет, и ищет выгодного времени, чтобы обрушить на нас свой решительный последний удар. Россия переживает великие минуты государственного строительства. Новое правительство, выбранное Государственной Думой и народом, облеченное общим доверием, ставит первейшей задачей своей установление твердого порядка в стране и достижение окончательной победы над нашим жесточайшим врагом, вполне полагаясь на вашу испытанную беззаветную преданность Родине, мужество, отвагу, и горячо призывает вас сохранить непоколебимое спокойствие и полный порядок.

Вместе с новым правительством, призываю вас, войска Западного фронта, к упорной работе по укреплению своей мощи и занимаемого лицом к лицу с противником боевого положения, к настойчивой, неустанной подготовке предстоящих решительных боев, сохраняя, в сознании важности, лежащей на вас задачи защиты дорогой родины, полный порядок, строгую дисциплину и постоянную готовность к встрече врага решительным отпором, достойным прошлых подвигов ваших и смерти павших ваших товарищей. Помните, что без порядка, без дисциплины, без настойчивого труда невозможна победа, а без победы над нашим злейшим врагом не может быть достигнуто свободное процветание и спокойное благоденствие нашей великой родины.

В ознаменование происшедших событий первостепенной важности приказываю в ближайший воскресный день, 12 сего марта, отслужить после божественной литургии молебствия во всех частях дивизии с возглашением многолетия богохранимой державе Российской и благоверному Временному правительству.

В 59-м Сибирском стрелковом полку отслужить молебствие на площади в присутствии всего полка после обедни, которую начать в 11 часов.

В 60-м полку в южной части Россошского леса после обедни, которую начать в 9 часов утра, на молебствии быть 2-м батальонам и командам этого полка, саперным ротам и резервам 2-й батареи.

В полках, стоящих на позиции, обозах, лазаретах молебствия по распоряжению начальников боевых участков, командиров полков, обозов и главных врачей.

Командующий дивизией

Это был первый приказ, который мне пришлось подписать после отречения государя, расписаться «Свиты его величества» я не мог уже, т. к. государя в России не было, расписаться же просто «генерал-майор» мне казалось, что я этим отказываюсь от своего звания, которое я носил с гордостью, и потому я и стал подписываться «Свиты генерал-майор». Может быть это было не логично, но в то время мне было слишком тяжело сразу сбросить с себя звание «Свиты», попрать как бы идеалы, которыми я жил.

Я продолжал носить и свитскою форму и вензеля на погонах, пользуясь, что никаких указаний по сему поводу получено не было, я носил их как дорогое мне воспоминание, снять их, как многие из лиц бывшей Свиты это сделали тотчас по отречении государя, мне претило. Некоторых смущало, что я хожу в погонах с вензелями отрекшегося государя, других это коробило, большинство же с уважением отнеслись к этому.

Я, конечно, отлично понимал, что рано или поздно, мне придется расстаться с вензелями, по дабы это произошло для моего внутреннего чувства безболезненно, я обратился к командиру корпуса с просьбой – представить меня по телеграфу к производству в генерал-лейтенанты, т. к. будучи уже 8 лет в чине генерал майора имел на это полное право, а такового рода производства автоматически сопровождалось снятием вензелей.

Парский очень охотно пошел навстречу этому моему желанию и 2 апреля последовал приказ Временного правительства о производстве меня в генерал-лейтенанты.

К сожалению, мне все же не удалось дотянуть до моего производства, т. к. 21 марта последовало распоряжение из ставки об упразднении званий генерал-адъютанта, свиты генерал-майора и флигель-адъютанта. Пришлось во исполнение этого приказа снять свитскую форму, а с нею и вензеля и облечься в общегенеральскую с нумерацией на погонах «15 Сб. с», взамен вензелей Николая II.

Но возвращусь к моменту опубликования мною манифеста об отречении государя. Отдав приказ, я решил спешно лично объехать все полки, команды и части дивизии, чтобы лично объяснить всем чинам происшедшие события. Первыми я посетил полки, сменившиеся из окопов 6-го числа – 59-й полк, а 7-го – 60-й. Приказав построить полки в батальонных колоннах покоем в полной боевой амуниции, я приехал к ним верхом и, приказав скомандовать на караул, прочел манифест государя об отречении его от престола.

По команде «к ноге» обратился к полкам с несколькими словами, посвященными памяти государя. В заключение я сказал, что если государь решился на такой шаг, как отречение от престола не только за себя, но и за своего сына наследника, другими словами пожертвовал собой, то очевидно, им руководило при этом только одно желание – благо своей Родины и наш долг сохранить о нем добрую память в своих сердцах.

Я прибавил затем, что в настоящую минуту наш бывший государь, наверное, переживает тяжелые дни. «Помянем же его молитвой», – сказал я. Раздалась команда «на молитву». Когда обнажились головы, я прибавил: «Перекрестись же каждый и помолись про себя, чтобы Господь помог нашему бывшему вождю перенести в бодрости ниспосылаемое ему Богом испытание и чтобы принесенная им жертва способствовала бы счастью нашей матушке России».

Слова мои были приняты очень сочувственно, я не заметил ни одного стрелка, который бы не перекрестился, а у многих на глазах были слезы. Музыка в это время трогательно играла «Коль славен».

Затем я вновь приказал скомандовать «на караул» и прочел манифест великого князя Михаила Александровича. Объяснив его смысл и что такое Учредительное собрание, я предложил в честь великого князя, поставившего благо Родины выше своих личных интересов, крикнуть «ура». Громкое «ура» под звуки кавалергардского марша [618]огласило все поле.