Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

5. от 27 февраля 1917 г.

«1 марта, в 11 часов утра отслужить панихиды во всех полках, 1-м и 2-м лазаретах по в бозе почивающих императорах Александре II [599]и Александре III, перед панихидой священникам сказать соответствующее слово. На панихиды вывести наибольшое число нижних чинов, присутствовать всем наличным офицерам свободным от нарядов.

При посещении мною богослужения в одном из полков в воскресный день, я был неприятно поражен малочисленностью присутствовавших нижних чинов и полному отсутствию гг. офицеров, кроме одного, не считая командира полка. <���…> Не допускаю, чтобы в воскресенье и праздничные дни церкви в резервах пустовали и чтобы все наличные офицеры не присутствовали при богослужениях.

В ночь на 25 сего февраля, командой пеших разведчиков 60-го Сибирского стрелкового полка в числе 24 стрелков при подпоручике Росове [600], были произведены поиски к стороне противника близ дер. Модевевичи, с целью исследовать состояние проволочных заграждений, определить места имеющихся в них проходов и проверить места пулеметных гнезд и местонахождение секретов. Первая часть задачи разведчиков была выполнена и ими исследован весь ряд проволочных заграждений, но когда они собиралась, проползши под проволокой, зайти в тыл обнаруженному ими секрету, находившемуся в нескольких десятках шагов от окопов противника, то были внезапно обнаружены и по ним был открыт сильнейший ружейный и пулеметный огонь, сразу выведший из строя пять разведчиков ранеными. Высмотрев по направлению пулеметного огня пулеметные гнезда, разведчики стали медленно отползать, унося с собой раненых, из коих один по дороге скончался. Дойдя до своих проволочных заграждений, начальник команды, проверив число разведчиков, двух назначенных в дозор сперва не досчитался. Поиски их к результатам не приведи, так как из-за наступившего рассвета добраться до проволочных заграждений нельзя было. В тот же день в 19 часов, когда уже стемнело, оставшиеся в дозоре разведчики ефрейтор Григорий Еремечёв [601]и стрелок Хорис Латынов [602]подползли к нашей проволоке и вышли к 9-й роте.

Оказалось, что они пролежали среди немецкой проволоки в нескольких десятках шагах от пулеметных гнезд противника и потому не могли выбраться оттуда без обнаружения себя из-за лунной ночи; устроив себе небольшой окопчик из снега они и пролежали там 18 часов до наступления сумерек следующего дня, наблюдая за противником, после чего отползли к своим. Усматривая во всем вышеизложенном молодецкие осмысленные действия разведчиков 60-го Сибирского стрелкового полка, мне приятно выразить начальнику команды подпоручику Росову мою благодарность, а раненых, кровью своею запечатлевших подвиг и не имевших возможности довести оный до конца, за ранением, (п. 6 ст. 145 Георгиевский статут) ефрейтора Николая Никитина [603](умершего от ран), стрелков Андрея Бурко [604], Степана Калинина [605], Николая Чернятина [606]и Викентия Следевского [607]награждаю, в силу представленной мне власти Георгиевскими медалями 4-й степени за №№ 854702–854706.

Всем молодцам разведчикам, участвовавшим в поиске, мое сердечное спасибо, что выполнили свой долг, вынесши всех своих раненых товарищей. Разведчикам – ефрейтору Григорию Еремечеву и стрелку Харису Латыпову нерастерявшимся и столь обдуманно обсудившим свое трудное положение среди немецкой проволоки, пролежавших 18 часов вблизи неприятеля и молодцами вернувшимися к своим, объявляю мое особенное спасибо и приказываю выдать из моего содержания по десяти рублей награды».

6. От 4 марта 1917 г.

«Из представленных мне сведений о работах, произведенных на боевых участках, я усмотрел, что не только все работы, кои приказано было выполнить с 16 февраля по 2 сего сего марта исполнены, но даже с излишком, несмотря на неблагоприятные условия погоды. Отмечая это с чувством особого удовлетворения, я считаю долгом от лице службы поблагодарить начальников боевых участков полковников Гулидова и Витковского и дивизионного резерва полковника Стукалова, и.д. дивизионного инженера подпоручика Берга, а также всех гг. штабс– и обер-офицеров, руководивших саперами и стрелками при производстве работ. Молодцам нижним чинам большое сердечное спасибо за их самоотверженную службу <���…>».

27 февраля пришел на мое имя вагон с подарками для дивизии от чинов Отдельного корпуса жандармов в сопровождении унтер-офицера Царскосельского вокзала Буянова [608]. На другой день вещи были выгружены и доставлены мне. Я был очень тронут таким вниманием со стороны чинов корпуса жандармов, которые не забыли своего старого командира. Вместе с Буяновым я распределил вещи по частям дивизии, их была такая масса, что хватило на всех. Все вещи были практичные и нужные. Распределив их по частям дивизии, я отправил их в части при соответствующих бумагах нижеследующего содержания:

«28 февраля 1917 г. 12 час. № 593

Командиру 57-го Сибирского стрелкового полка

Препровождаю при сем подарки, пожертвованные чинами Отдельного корпуса жандармов для частей вверенной мне дивизии и прошу их распределить между нижними чинами вверенного Вам полка.

Теплых рубах – 700 шт./14 тюков

– кальсон – 700 шт. по 50 пар

– портянок – 700 комплектов.

Холщевых рубах – 600 шт./6 тюков

– кальсон – 600 шт. по 50 пар

– портянок – 600 комплектов.

Папах – 115/1 тюк

Махорки – 200 фунтов/4 ящика (как добавок курящим)

Перчаток – 201 пара/1 тюк

Карандашей – 216 шт. (3 коробки, как добавок)

Открыток – 1000 шт.

Ложек – 250 шт./ 1 коробка

Катушек – 11 шт.–

Иголок – 12 пачек

Сапожный инструмент – для сапожной мастерской

Солдатского шинельного сукна – для гг. офицеров

Обозначенные как добавок выдать тем, кои получат только портянки. Шинельное сукно на шинели гг. офицеров у кого действительно или нет шинели, или уж очень плоха.

Подарков по-видимому должно хватить и на строевых и нестроевых. Прошу, чтобы гг. ротные командиры лично занялись бы этим, не поручая фельдфебелям, дабы соблюдена была полная справедливость.

Мне хотелось, чтобы Буянов сам, как представитель корпуса жандармов, лично бы роздал хотя бы часть подарков и потому я ему предложил отправиться со мной в окопы, захватив до 200 пар теплых рукавиц, чтобы раздать их находившимся там стрелкам. Доехав в санях до полкового резерва, начальник штаба, Буянов и я, обойдя роту, стоявшую в резерве, пошли по ходу сообщения в передовые окопы, откуда как на ладони видны были немецкие окопы, видны были и перебегавшие немцы. Буянов был в полном восторге, он первый раз был в такой боевой обстановке, первый раз видел окопы. Немцы как будто нарочно изощрялись перед ним – стреляли из винтовок, пулеметов, бомбометов, минометов и, наконец, из орудий. Мы прошли всю первую линию правого участка и 6 лисьих нор, спускаясь в каждую из них.