Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Я вполне одобрил это распоряжение, рекомендовал и другим полковым командирам поступить также, если они заметят дурное влияние людей пополнения.

Вернувшись к себе, я донес командиру корпуса вынесенное впечатление и высказал ему, что хотя серьезного ничего пока и не произошло, но все же нельзя оставлять без внимания и таких мелких фактов и необходимо принимать всевозможные меры, чтобы не давать почвы к возбуждению какого-либо недовольства.

Я настаивал перед командиром корпуса на исполнении моих следующих ходатайств:

1) оставить в 59-м полку штабс-капитана Богданова – единственного надежного офицера из Бузулукского полка (его требовали в Смоленск, как техника).

2) отменить массовые командировки офицеров, и притом всегда самых лучших кадровых, в разные учреждения, а также и в школу прапорщиков командировать вместо 5-ти по 2 офицера от полка, дабы не ослаблять офицерский состав.

3) за недополученный последние дни хлеб выдать деньгами, как это было при понижении дачи хлеба с 3-х до 2 ½ фун. и объявить об этом немедля как о высочайшем поведении, дабы парализовать слухи о расхищении хлеба, который поэтому будто бы не доходит.

4) наряды на работы сообразовать со степенью их трудности и трудности участка и с местными условиями, не обязывая во чтобы то ни стало выполнить не выполнимую по местным условиям работу к такому то сроку, как напр. прокладка подземного кабеля 11 верст длиной и на глубине 2-х аршин, теперь, при мерзлости грунта в 1½ и 1¾ аршина, каковую работу нельзя было не признать непроизводительной и непосильной.

<���…>

19 февраля я посетил 58-й полк, обошел все роты и команды, беседовал со стрелками и затем со всеми офицерами. Впечатление от беседы вынес отличное, настроение бодрое. Из разговора узнал, что в запасных полках кормили тогда лучше, чем на позиции.

В 60-м полку тоже обход мой и беседа с офицерами и стрелками произвели на меня очень хорошее впечатление.

В это время я получил печальное известие о кончине близкого мне человека А. А. Княжевича, с семьей которого я был очень дружен. Он долгое время служил чиновником особых поручений при московском генерал губернаторе еще при великом князе Сергее Александровиче и отличался всегда строгой исполнительностью в работе и аккуратностью. Это был честнейший и благороднейший человек, к сожалению тяжкая болезнь, которой он страдал ряд лет, не позволяла ему занять ответственной должности. Я очень любил его и его кончина меня сильно огорчила; после него осталась вдова Лидия Павловна, рожденная Родственная, очень достойная женщина, умная, всесторонне образованная и талантливая и один сын в то время еще учившийся в гимназии.

Продолжая усиленно посещать части дивизии и вникать во все подробности их жизни я во второй половине февраля издал ряд приказов по дивизии как результаты моих объездов, привожу их в порядке постепенности:

1. От 16 февраля 1917 г.

«Просматривая приказы по полкам, я не мог не обратить внимания на частые опаздывания как офицеров, так и нижних чинов из отпусков без уважительных причин, опоздания офицеров на меня произвело весьма тяжелое впечатление, в этих проступках сквозит не только отсутствие сознания своего долга у но и отсутствие товарищеских чувств. На каждой полк правом на отпуск одновременно пользуются не более 8 % всего офицерского состава, вследствие чего каждый опаздывающий офицер лишает своего товарища возможности выехать в намеченное им время, а если несколько офицеров опоздает, то может случиться, что кто-нибудь и вовсе пропустит свою очередь». <���…>

2. От 19 февраля 1917 г.

«При моем посещении сего числа противоаэропланного взвода, выставленного от батареи 15-го Сибирского стрелкового артиллерийского дивизиона, я не застал там офицера. На мой вопрос обращенный к фейерверкеру, этот последний мне ответил, что командует взводом поручик Солдатов [597]. Когда же я позвонил к нему по телефону, то оказался он на наблюдательном пункте и на мой вопрос, он ли командует аэропланным взводом, ответил что нет, а что стрельбой аэропланной батареи управляет один из офицеров, живущих в землянке у батареи, кто свободен. То же мне подтвердил командующий батареей. Нахожу совершенно недопустимым такое семейное отношение к столь серьезному делу, как стрельба по аэропланам противника и приказываю немедленно изменить принятый порядок…»

3. От 25 февраля 1917 г.

«Замечено мною, что в некоторых частях вверенной мне дивизии при увольнении офицеров в отпуск не указывается в приказах о сроке, на каковой офицер уволен. Приказываю всегда указывать точно срок. <���…>

При выводе на работы целыми ротами из резервов корпусного, дивизионного и полкового обязательно должны быть все офицеры роты, не допускаю, чтобы кто-нибудь из них оставался дома, когда стрелки на работе».

4. От 26 февраля 1917 г.

«24 сего февраля, с целью осмотреть состояние окопов после снежной пурги, я посетил таковые на левом боевом участке в расположении 2-го батальона и 12-й роты 60-го Сибирского стрелкового полка. К сожалению, не все роты меня удовлетворили. <���…>

Командиру батальона полковнику Поступальскому [598]принять к исполнению все данные ему мною указания и устранить все недочеты. Кроме того в этой линии окопов «Завидного участка» я не мог не обратить внимания, с каким, скажу прямо, варварским способом уничтожались козырьки согласно приказания командующего армией <���…> Одновременно с уничтожением козырьков в большинстве мест уничтожалась и одежда брустверов и траверсов.

<���…>

Все это меня наводило на грустную мысль – страх перед начальством. Неужели лучше исполнить приказание под страхом отрешения от должности, отнесясь к нему чисто формально и этим ослабить оборону участка на долгое время, или, отсрочив его исполнение, представить необходимые данные, указывающие на невозможность исполнить без вреда для обороны! Приказ командующего армией, основанный на мысли главнокомандующего – уничтожить козырьки сплошных перекрытий – ловушки, вовсе не предписывал уничтожать все козырьки без исключения и потому к этому приказу надо было отнестись продуманно, а не огульно. <���…> Во всем должна быть жизнь, а не рутина.

Для исправления разрушенных окопов и приведения в порядок обрушившихся брустверов и бойниц, приказываю начальника боевого участка, в который входит «Завидный участок», озаботиться восстановлением насыпей, траверсов, ступеней и проч. как только это представится возможным по состоянию погоды. <���…>

Мостки, недавно устроенные через щели на плацдарме левого участка, когда я шел обратно, оказались растащенными, очевидно, мало ротные командиры обращают внимание на воспитание стрелков, пора прекратить это варварство все разрушать».