Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

С переизбранием членов в ротные и полковые комитеты, согласно приказа по Военному ведомству от 16 апреля с.г. за № 213, дивизионный комитет, избранный из прежнего состава полковых комитетов, согласно временного положения об организации чинов действующей армии (приказ Верховного главнокомандующего № 51) и не предусмотренный приказом по Военному ведомству № 213, естественным образом перестал существовать. Но, принимая во внимание пожелание, выраженное общим собранием полковых комитетов, 9-го сего мая, о желательности иметь в дивизии, объединяющий полковые комитеты орган, и вполне сочувствуя этому пожеланию и идя к оному навстречу, я нахожу не противоречащим приказу по Военному ведомству № 213, которому мы обязаны неуклонно подчиняться, если представители дивизии в лице имеющих быть избранными в армейский съезд (§ 1 этого приказа) будут собираться для объединения деятельности полковых комитетов и ротных комитетов учреждений дивизии, а также и 1) для обсуждения разных общих для дивизии вопросов, возбуждаемых в полковых комитетах, 2) для освещения разных слухов, невольно возникающих с разных сторон и 3) для суждения о том, какие дела, возникающие в полковых комитетах и подлежащие на основании приказа № 213 передаче на рассмотрение армейского комитета возможно решить домашним порядком и соглашением в дивизии, не передавая на обсуждение в армейский комитет.

Эти собрания представителей дивизии и заменят бывший дивизионный комитет впредь до утверждения военным министром нового положения о дивизионных комитетах». <���…>

В это же время в военном министерстве произошла перемена – ушел Гучков и военным министром сделался Керенский.

Этим назначением был сделан еще один шаг в сторону развала армии в угоду совета рабочих и солдатских депутатов. Вслед за известием о назначении Керенского получен был приказ его – воззвание, обращенное к армии и флоту, которое я объявил в приказе по дивизии от 17 мая:

«Воины – офицеры, солдаты и матросы. В великий грозный час жизни родины нашей, воля народа призвала меня встать во главе всех вооруженных сил государства российского. Безмерно тяжело новое бремя мое, но, как старый солдат революции, беспрекословно подчиняясь суровой дисциплине долга, я принял перед народом и революцией ответственность за армию и флот» <���…>

«Пусть сильные по духу и твердости слова нашего нового министра и народного вождя, – прибавил я в приказе, – вольют и в наши души непоколебимое сознание долга перед Родиной и решение «очистить ее и мир от насильников и захватчиков», последуем же за нашим министром, докажем ему, что наша 15-я Сибирская стрелковая дивизия составляет одну целую дружную единицу, готовую смело, не жалея сил и жизни своей, идти вперед и отстоять свою Родину и вместе с нею свободу».

Затем я объявил и нижеследующий приказ Керенского по армии и флоту, от 1-го мая, весьма характерный, с изложением Декларации прав солдата [686]. <���…>

Эта новая декларация прав внесла на фронт во многих частях ряд крупных недоразумений и конечно не могла способствовать поддержанию дисциплины.

Права эти везде стали пониматься по-разному и это, в значительной степени, увеличило количество случаев отказа от исполнения всевозможного рода приказов, вплоть до боевых, тем более, что солдаты почувствовали полную безнаказанность, т. к. взыскания могли налагаться только по суду, а это была одна канитель. Равновесие приходилось поддерживать только нравственным влиянием, а для этого надо было, чтобы массы безусловно верили своему начальнику, что при постоянно имевшихся налицо агитаторах, специально занимавшихся подрывом авторитета начальства, было нелегко.

Вслед за приказом с декларацией прав последовал приказ по Военному ведомству с новым «Положением» о комитетах дивизий и корпусов, объявленный мною в нижеследующем приказе по дивизии [687]. <���…>

С опубликованием этого нового и, по-видимому, окончательного положения удалось организовать комитет дивизии так, что у меня, за все время моего командования дивизией, не было ни одного недоразумения и, как я говорил выше, для большей связи с ним, учрежденный мною при штабе дивизии под руководством штабс-капитана Пядышева, политический отдел много способствовал к улаживанию всех возникавших трений и недоразумений между комитетами и отдельными начальниками частей дивизии. Они все почти ликвидировались безболезненно, благодаря такту и умению Пядышева, не доходя даже до меня.

На ряду всех этих дел в жизни дивизии произошли два трагических случая, благодаря личной неосторожности самих погибших. В 60-м полку поручик Войнов [688]и стрелок Косимов [689]были убиты, а стрелки Булдаков [690]и Столбов [691]были тяжело ранены вызванным взрывом при разборке головки неразорвавшегося немецкого снаряда, а в 57-м полку был убит стрелок Усенков [692]при точно таких же обстоятельствах.

Эти два случая произвели на меня очень тяжелое впечатление, особенно мне было жаль поручика Воинова, так зря погибшего, это был боевой кадровый офицер с Георгиевским оружием, а такие офицеры были в то время на перечень.

14 мая я вынужден был обратиться с следующим приказом по дивизии, т. к. меня поразила огромная цифра больных, прибывавших из частей в лазареты.

«Последнее время во всех лазаретах как дивизионных, так и в приданных к дивизии прилив больных с каждым днем все увеличивается и грозит поставить их лазареты в безвыходное положение, так как эвакуация больных ввиду крайне ограниченного состава санитарных поездов очень затруднена. Околотки полковые тоже все переполнены.

При моих посещениях больных в лазаретах я не мог не обратить внимание, что зачастую больные производят впечатление прикидывающихся больными, на самом же деле они здоровы. С грустью должен я констатировать огромное количество больных симулянтов. <���…>

Такое массовое желание попасть в лазарет, каковое наблюдается сейчас, наводит на весьма печальные размышления – не есть ли это скрытое дезертирство. Если открытое дезертирство составляет преступление, то скрытое обманным способом использованное дезертирство, как симуляция болезни, есть уже позор. <���…>

Для определения же количества симулянтов, находящихся в настоящее время в лазаретах, и немедленной выписки их из лечебных заведений, назначаю комиссию под председательством дивизионного врача в составе: старшего врача 15-го Сибирского стрелкового артиллерийского дивизиона, старшего или главного врача соответствующего лазарета, при депутате от штаба дивизии по назначению начальника штаба.