Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Полковник Элерц начал свою службу в 1896 году, поступив в бывший 1-й Восточно-сибирский стрелковый его величества батальон на правах вольноопределяющегося. С тех пор непрерывно до назначения в резерв полковник Элерц провел в сибирских войсках, в рядах коих принимал деятельное участие в трех походах и делах; против китайцев в 1900–1901 гг., против японцев 1904–1905 гг. и против Германии 1914–1916 и 17 гг.

Во время этих походов полковник Элерц участвовал более чем в 58 крупных делах, в течении коих был шесть раз ранен и один раз контужен, после выздоровления от ран немедленно возвращался в строй, а после контузии строя вовсе не оставлял. Весь послужной список полковника Элерц пестрит рядом боевых отличий, а все аттестации свидетельствуют об его беззаветной храбрости и отваге. Поэтому в настоящее время, когда раздался мощный призыв нашего военного министра А. Керенского к наступлению, особенно тяжело терять такого храброго, честного офицера, каким был полковник Элерц.

Вынужденный по роковым, сложившимся для него обстоятельствам, покинуть вверенный ему 58-й Сибирский стрелковый полк, он до последней минуты твердо и с достоинством оставался верным себе, честным исполнителем своего долга, как командир полка и достоинство этого звания не уронил. Больно очень происшедшее с ним недоразумение и то незаслуженное оскорбление, которое ему пришлось вынести от чинов своего же полка, хочу думать небольшой его части, после того, как всего месяц с небольшим перед тем он был избран представителями всего полка почетным председателем полкового комитета.

Да будет стыдно тем, кто принимал участие в оскорблении полковника Элерц, выразившемся в его аресте, и да вознаградит его Господь в дальнейшей его жизни за все перенесенное им столь тяжелое в последние дни командования им полком.

Сердечно желаю глубокоуважаемому Александру Васильевичу здоровья, счастья и успеха».

Когда я оканчивал чтение приказа, раздался негромкий, но протестующий голос из задних рядов батальона, стоявшего передо мной. Посмотрев по направлению этого голоса, я сказал: «Кто там из-под полы говорит, кто хочет что сказать, выйди смело вперед и скажи!». «Ну выходи же! – крикнул я, видя что никто не двигается. – Очевидно трус, умеющий только за спинной проделывать свои делишки. Предпочитаю такого негодяя и не знать!»

Сказав это я, при гробовой тишине, скомандовал «К церемониальному маршу».

Хор музыки встал передо мной и весь полк со всеми командами стройно продефилировал мимо меня. По окончании смотра я направился в штаб полка, принял полковой комитет, говорил с ним, затем имел отдельную беседу с офицерами, после чего еще обошел всю деревню, заходя почти в каждую избу, где помещались солдаты, пробуя пищу и обращаясь к некоторым с вопросами. Многие мне не понравились, смотрели волками, вызвать их на откровенность я не мог, но это, к счастью, были единицы, так что, в общем, настроение было вполне хорошее.

22 июня, состоявшая в прикомандировании моей дивизии, 1-я рота 6-го инженерного полка получила другое назначение. Мне было очень жаль расстаться с ней – это была чудная рота, с которой работать было одно удовольствие. Отпуская ее, я отдал следующий приказ:

«С сожалением расставаясь с 1-й ротой 6-го инженерного полка, считаю долгом выразить мою благодарность от лица службы командиру роты штабс-капитану Стржалковскому [739], временно командовавшему ротой, положившему мною труда при составлении плана работ, прапорщику Погребному [740], младшему офицеру прапорщику Розенталю [741]и всем чинам роты за их содействие при выполнении сложной большой задачи усовершенствования и укрепления позиции вверенной мне дивизии». <���…>

20 июня я окончил объезд всех полков и частей дивизии и о результатах донес командиру корпуса, изложив в полевой записке нижеследующее:

«28 июня 1917 г. № 716

Командиру 9-го армейского корпуса

г. дв. Флорианово

Объехав по возвращении моем из командировки все полки вверенной мне дивизии, посетив все роты и команды, доношу, что за три недели моего отсутствия состояние дивизии и настроение в полках значительно ухудшилось и, одновременно с сим, в той же степени, уменьшилась и ее боеспособность.

Дивизия сделала огромный шаг в отрицательную сторону, дисциплина и порядок почти отсутствуют, с офицерами не считаются вовсе. Пока дивизия стояла на позиции, и при том на такой прекрасно оборудованной, как в районе Слуцкого шоссе, то все казалось хорошо, даже в полках резерва производились занятия, если и не в полной мере, то все же кое-что делалось. Службу на позиции несли очень хорошо, работы производили удовлетворительно. Стоило только двинуть дивизию, как сразу, под влиянием группы большевиков и провокаторов, полки заволновались и т. к. пропаганда означенных лиц попала на благоприятную почву, то она возымела действие и некоторые полки не исполнили сразу боевого приказа, а в 58-м полку арестовали командира полковника Элерца. Волнение вспыхнуло сразу, стихийно.

Из разговоров моих со стрелками, при моем обходе рот, я вывел заключение, что агитировала небольшая кучка неизвестных лиц, большинство же, не желая уходить с хорошей позиции и боясь наступления, с радостью хватались за все, придиралось ко всему, что клонилось к возможности остаться на прежней позиции. Большинство солдат смотрело на вещи прямо, не вдаваясь в размышления, для какой цели переводят дивизию в резерв. Оно просто считало несправедливым, что когда дивизии стоят на месте по году и более, нашу треплют из стороны в сторону с самого ее формирования, не говоря уже о том, что и сформироваться ей, как следует, не дали. Благодаря всему происшедшему и наступил тот развал, который я застал. Озлобление на офицеров тоже было вызвано переходом дивизии в корпусный резерв, им вменили в вину, что они не поддержали массу, требовавшую оставить дивизию на месте.

Дезорганизации способствовали и способствуют ряд последних распоряжений, как вливание в части дезертиров из тыла, амнистированных каторжан, совершенно не служивших белобилетников и даже просто бродяг, подбираемых полицией.

Весь этот элемент является кадром недовольных и, к сожалению, за исключением дезертиров, зачастую пользуется авторитетом среди солдат – молодежи, которых значительное большинство (кадровых осталось мало). Поступающие пополнения совершенно не обучены и они заполнили теперь ряды рот. В то же время лучшие люди ушли в штурмовые части, разные комитеты, другие же кадровые, как офицеры, так и солдаты, командируются в запасные полки.