Павел Нерлер - Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений

Дело затребовано по тяжбе жены осужденного гр. Мандельштам Н.Я., которая просит о пересмотре дела и реабилитации мужа.

По учету 1-го спецотдела МВД СССР Мандельштам умер в 1938 году.

Рассмотрев дело, нахожу: постановление особого совещания по делу Мандельштама обосновано и жалоба гр. Мандельштам является неосновательной.

На предварительном следствии Мандельштам показал: «Да, я признаю себя виновным в том, что я являюсь автором контрреволюционного пасквиля против вождя Коммунистической партии и Советской страны. Я прошу разрешить мне отдельно написать этот пасквиль и дать его как приложение к настоящему протоколу допроса» (л. д. 12).

Содержание пасквиля

Мы живем, под собою не чуя страны

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца

Там припоминают кремлевского горца.

Его толстые пальцы как черви жирны,

И слова как пудовые гири верны,

Тараканьи смеются глазища

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей,

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет

Он один лишь бабачит и тычет.

Как подкову дарит за указом указ,

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз,

Что ни казнь у него – то малина

И широкая грудь осетина.

(л. д. 23).

На предварительном следствии Мандельштам показал, что означенный пасквиль он читал родственникам и знакомым и подробно указал их фамилии.

(л. д. 12)

Содержание другого пасквиля

Холодная весна. Бесхлебный, робкий Крым

Как был при Врангеле, такой же виноватый,

Комочки на земле, на рубищах заплаты,

Всё тот же кисленький, кусающийся дым,

Всё также хороша рассеянная даль,

Деревья почками набухшие на малость,

Стоят как пришлые и вызывают жалость

Пасхальной глупостью украшенный миндаль

Природа своего не узнает лица,

И тени страшные Украйны и Кубани

На войлочной земле голодные крестьяне

Калитку стерегут не трогая кольца.

Лето 32 года, Москва

После Крыма

О. Мандельштам

(л. д. 16).

Вина Мандельштама доказана, осужден он правильно и нет оснований для пересмотра.

Руководствуясь ст. 428 УПК РСФСР,

Постановил:

Жалобу Мандельштам Н.Я. оставить без удовлетворения, о чем ей сообщить.

Дело возвратить по миновании надобности.

Прокурор Москвы,

Ст‹арший› советник юстиции А. Федоров

29 октября 56

13/1–13471–55

Гр. МАНДЕЛЬШТАМ Н.Я.

г. Чебоксары, Чувашской AССР,

ул. Кооперативная, 8, кв. 16-а

Сообщаю, что по Вашей жалобе дело, по которому осужден 26 мая 1934 года Ваш муж – Мандельштам О.Э., проверено.

Установлено, что осужден Мандельштам правильно и нет оснований для протеста.

Ваша жалоба по делу Мандельштам оставлена без удовлетворения.

Прокурор отдела по надзору за следствием

в органах госбезопасности старший советник юстиции /Федоров/

26–27.Х.рс

Итак, обескураживающий результат: О.М. по первому делу в октябре 1956 года не реабилитировали! Но не реабилитировали ровным счетом за то же самое, за что реабилитировали в июле по второму!

Что же произошло в эти неполные три месяца, если не только решение (кстати, внесудебное), но и сама лексика прокурорской речи – те же самые «пасквиль», «тяжба», – столь радикально изменились?

Быть может, одно из заседаний еще одной Комиссии ЦК КПСС – по изучению материалов открытых судебных процессов 30-х гг., под председательством Молотова? Созданная в апреле 1956 года, она выгородила большой загон, где для реабилитации по-прежнему не было места: троцкисты и бухаринцы. В результате ее работы в моду всё больше входило словосочетание: «Оснований для пересмотра не имеется». И в конце октября 1956 года она уже наверняка приближалась к тем выводам и формулировкам, что легли в основу итогового доклада Комиссии от 10 декабря. [852]

Или же молниеносно сказались венгерские ли события, начало которых пришлось на 23 октября и практически совпало с завершением этого витка мандельштамовской реабилитации, а точнее, как в данном случае, не-реабилитации?..

Окончательная реабилитация Осипа Мандельштама по его «первому делу» – делу 1934 года – состоялась в 1987 году. И это, во многом, заслуга Роберта Ивановича Рождественского – третьего председателя Комиссии по литературному наследию О.М. [853].

Пишущий эти строки был ответственным секретарем этой комиссии, – и вот история второй реабилитации, какой она предстает из общения секретаря с председателем и из тонюсенького «реабилитационного дела» О.М., хранившегося в Верховном суде СССР [854].

Самое интересное, что, обращаясь 11 марта 1987 года к Генеральному прокурору СССР A.M. Рекункову, Рождественский хлопотал вовсе не о реабилитации: суть просьбы была в выяснении судьбы архива поэта, изъятого у него при арестах.

Но бюрократические ходы иногда тоже бывают неисповедимыми.

Уже назавтра кто-то из помощников Рекункова переадресовал письмо В.И.Андрееву, начальнику отдела (впоследствии Управления) по надзору за исполнением законов в органах государственной безопасности, а 24 марта Рождественскому позвонили из Прокуратуры и устно предупредили, что письму его дан ход именно как инициации нового пересмотра мандельштамовского дела.

Союз Писателей СССР

Правление

121825 Москва, ул. Воровского, 52 Тел. 291–63–07

№ 965 « 11 » марта 19 87 г.

Генеральному Прокурору СССР тов. Рекункову A.M.

Уважаемый Александр Михайлович!

В 1991 году исполняется сто лет со дня рождения прекрасного русского советского поэта Осипа Эмильевича Мандельштама. Обращаюсь к Вам от имени не так давно созданной Комиссии по литературному наследию О.Э. Мандельштама при СП СССР.

Наша просьба состоит вот в чем: нельзя ли выяснить судьбу архива поэта, изъятого при его аресте 15 мая 1934 года? После Двадцатого Съезда КПСС О.Э. Мандельштам был посмертно реабилитирован, однако дальнейшая судьба его изъятых рукописей до сих пор никому неизвестна.

Возвращение этих материалов, их тщательное изучение было бы крайне важно для нашей культуры, тем более, что к столетнему юбилею поэта в ряде издательств готовятся к печати его книги, в том числе и второе издание лирики в популярной серии «Библиотека поэта».