Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына

А тем временем, в поисках пропавшего Пако, заждавшийся его Рауль поздно вечером позвонил в полицию и узнал о трагедии. Он срочно выехал на опознание, где убедился в гибели обоих своих верных соратников.

– «А второго господина вы знаете?» – спросил офицер полиции.

– «Нет! Вижу впервые» – поморщился Рауль от увиденного, мысленно соболезнуя родителям своего погибшего российского товарища.

Он записал адрес морга и выехал домой, где ему предстояло сообщить о гибели Пако его матери Лурдес и его жене Кончите, в то время возившимся с своим четырёхлетним Франсиско.

По настоянию Рауля, тело приятеля Пако, которое никто так в установленные сроки и не востребовал, было кремировано, а урна с прахом, с разрешения полиции и муниципальных органов, была передана Раулю Хоакину Мендесу на временное хранение.

И их гибель хоть и косвенно, но тоже лежала на совести Запорожского.

А тем временем судьба Гектора решалась и непосредственно в США.

Замужество Марты, рождение детей, прочное экономическое положение семьи, распад СССР и поворот России к капитализму, и, пожалуй, главное, многолетнее отсутствие сообщений из Центра – постепенно привели её к естественной переоценки ценностей. И она пришла к выводу о бесполезности своей работы в качестве какого-либо агента СВР в США.

Потому она решила… просто сдаться властям. Нет! Не предать, а именно сдаться! Ведь ей, по сути дела, некого было предавать… за исключением, может быть, Рауля. Ведь она фактически не вела никакой шпионской или иной подрывной деятельности против США и её граждан. И ей могли сделать снисхождение. Она долго думала об этом. И с каждым днём её выводы и решения только укреплялись.

А после неожиданной гибели мужа этот вопрос решился сам собой и окончательно. Ей теперь не за кем было шпионить, и не на кого было влиять.

Да и заботы о детях теперь полностью легли на её плечи. А ведь надо было думать об их будущем и их желанных успехах в жизни.

И Марта решилась – пошла в ФБР с чистосердечным признанием и раскаянием.

«Нефертити» не знала о предательстве Запорожского, как и не знала, что давно, как кубинская беженка, находится под колпаком у ФБР, на всякий случай следившего за нею с целью напасть на след её связников и других агентов Москвы.

Поэтому её приход к ним сотрудники ФБР встретили с радостью и даже с некоторым облегчением.

Во время допросов её спросили и о Рауле, как о её компаньоне по побегу с Кубы. Но ничего нового она дознавателям из ФБР не сообщила.

Во время очередного допроса её прямо спросили, что она знает об агентах СВР, в том числе о «Гекторе». Из чего она сделала вывод, что это имя у ЦРУ пока не идентифицировано с Раулем, и несколько успокоилась.

Получив подписку о добровольном сотрудничестве, и подержав сначала под домашним арестом, ФБР затем оставило Марту Стивенсон в относительном покое, теперь сняв с неё оперативное наблюдение.

Но после предательства ещё и гражданского лица Игоря Воронцова всё встало на свои места, и допросы Марты Стивенсон возобновились.

И когда ей сказали, что её знакомый Рауль тоже оказался российским разведчиком, и она должна дать новые разъяснения, Марта оправдывалась тем, что она об этом не знала, а была уверена, что он кубинец. И теперь же она может лишь предположить, что тот возможно был приставлен к ней «в тёмную» для охраны и обеспечения проведения операции по её внедрению.

ФБР опять оставило её в покое, Но на душе у Марты стало тревожно. И не столько за бывшего коллегу и любовника Рауля, сколько за себя и своих детей. Но опасаться ей теперь было нечего. Рауль толком о ней ничего и не знал, за исключением того, что она уже сама рассказала в ФБР.

Зато Рауль прекрасно знал, что ему пока делать дальше – как ни в чём не бывало работать и работать, хотя бы на благо своей семьи.

В частности Рауль убедил и вынудил шеф-редакторов газет «Кларин» и «Ла Насьон» дать ему задание на написание статьи о частных спортклубах Буэнос-Айреса, в которых занимались физкультурой ради своего здоровья и удовольствия многие жители аргентинской столицы. Много таких клубов обслуживали и русскую диаспору Буэнос-Айреса.

Получив карт-бланш, Рауль начал обходить такие клубы, знакомиться с их владельцами, тренерами и занимающимися, беря у некоторых из них интервью. Задуманная статья вышла и понравилась читателям. Более того, её в русском переводе опубликовала и русскоязычная газета «Наша Страна», первым послевоенным издателем которой в Буэнос-Айресе был Иван Солоневич, после изгнания из страны умерший в Уругвае в 1953 году.

А за этой статьёй вышла вторая, потом третья. Рауль даже стал вести в газете специальную периодическую тематическую рубрику.

Постепенно некоторые знакомые Рауля из этих спортклубов, вплоть до их президентов, стали его хорошими знакомыми и даже приятелями, поставляя ему разнообразную информацию.

И вот, однажды вечером, зайдя с одним из своих знакомых в Клуб культуры и спорта «Восток», в котором Рауль периодически разминался, он неожиданно столкнулся опять со своим бывшим одноклассником Игорем Воронцовым, но теперь лицом к лицу. Рауль, конечно, поначалу опешил, но тут же взял себя в руки. Скрыться теперь от бывшего одноклассника не удалось бы. Да и в этом не было особого смысла, так как этим можно было навести на себя тень подозрений.

– «О-о! Слава! Привет! Какими судьбами?» – начал тот по-русски, чуть ли не схватив свою долгожданную находку за грудки, пытаясь обнять его и удержать.

Рауль молча отвёл руки Воронцова в стороны, вопросительно взглянув на нахала.

А тот стоял, удивлённо глядя в ставшие зелёными глаза бывшего своего школьного приятеля, пропуская того и его попутчика в вестибюль, где навстречу дорогому гостю уже шёл сам президент клуба Мигель Милевски.

Однако быстро опомнившись, Воронцов вновь обратился к однокласснику, но уже по-английски:

– «Извините, сэр! Кажется… Рауль Мендес? Я недавно был на Вашей лекции, и мне очень надо с Вами переговорить!».

Сейчас Рауль вполне осознавал, что разговора с Воронцовым теперь не избежать. Поэтому он решил при таком разговоре частично удовлетворить его любопытство, больше напирая на свои расспросы, нежели на его ответы.

Но пока надо было любой ценой взять тайм-аут и хорошенько подготовиться к неизбежной встрече. Ведь за спиной Рауля теперь была ещё и беременность Исабель, ожидавшей ребёнка уже в сентябре.

– «Дон, я не понял, что Вы сказали. Возьмите мою визитную карточку и перезвоните мне!» – в присутствии своего попутчика по-испански ответил он, протягивая Воронцову визитку, незаметно подмигнув ему.

Тот, к счастью, намёк понял, и на корявом испанском ответил: