Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына

– «Ну, наглец!».

Как всегда Иван Гаврилович всё время пытался возвыситься над Платоном, поэтому невольно приписывал тому свои грехи, во что со временем сам начинал верить, убеждая в этом и окружающих, среди которых, прежде всего, были коллеги по работе Павлова и Ляпунов.

На работе против него образовался явная коалиция завистников и недоброжелателей.

Дома Платон поделился этой проблемой с женой, и они принялись обсуждать причины и корни сего. Постепенно перешли и на другие, более научные и философские темы.

– «Ум – это анализ! А разум – это ещё и синтез! Кроме того, ум предполагает знания! А разум побуждает к действиям!» – заключил долгое обсуждение писатель.

Долгим оказался и лыжный сезон, причём даже на это раз рекордным.

Снег выпал, как по заказу, 1 декабря, а Платон открыл сезон 15 декабря, хотя можно было уже и 8-го. А закрыл он его 7 апреля, и уже на следующие выходные поход на лыжах стал не возможен. Причём погода все выходные, праздничные и каникулярные дни была в норме, и Платон ни одного дня не пропустил. Да и Ксения в этом сезоне поставила личный рекорд, пять раз составив компанию мужу. Но в этом году и она почувствовала, что силы её стали не то, что раньше. А ещё через две недели снега в Москве и в Подмосковье вообще не стало.

Как и не стало больше дружеского общения Платона с Надеждой.

– «Платон, а почему ты не дал нам почитать свои произведения?» – обиженная, что не узнала первой о литературном дебюте подчинённого, спросила начальница.

– «Так у нас с вами разные столы! У вас – один на троих! А у меня – на одного отдельный! Всё, что появляется на моём столе, не подходит вам! И наоборот: всё, что появляется на вашем столе – не доходит до меня!» – по делу пошутил Платон.

И действительно, словно в шутку, не взаправду, а понарошку, 1 апреля его, наконец, напечатали в первом номере нового альманаха «Литературная республика», причём и стихи и прозу. Прочитав весь альманах, новый автор понял, что его произведения ни в чём никому не уступают. И ему не будет за них стыдно. Более того, он втайне лелеял надежду и на победу.

Теперь этот альманах, имеющий тираж три тысячи экземпляров и международный стандартный книжный номер ISBN, разойдётся по библиотекам, в том числе за рубеж, его будут рецензировать, и о его авторах узнают многие. Ну, вот и наступил мой звёздный час! – решил впервые напечатанный поэт и прозаик.

А через неделю – 8 апреля – в кафе «Алиби» в Ащеуловом переулке, рядом с исторической родиной Платона, состоялась якобы презентация первого номера альманаха, фактически вылившаяся в состязание поэтов на самое юмористическое стихотворение.

Платона, как не члена Союза писателей, или по какой-то другой причине, не предупредили, и он пришёл туда без текстов своих стихов. А по памяти он своих стихов никогда не читал. Поэтому колоритный юморист и сатирик, таким образом, был вынесен за скобки соревнования, которое мог выиграть, оказался как бы ни у дел.

Но автор не унывал, познакомившись с живым творчеством многих своих новых соратников по перу.

Вскоре в его жизнь, неожиданной случайной встречей с Людмилой Саторкиной, вернулась и память о его бывшем товарище и даже соратнике по учёбе – её муже Викторе, давно умершем Чернобыльском ликвидаторе. Но на этот раз дальнейшее общение с нею пошло только через «Одноклассники».

А 27 апреля Платон открыл и так задержавшийся в этом году дачный сезон. Но в саду и огороде ещё стояла вода, потому Платон с удовольствием занялся столярной работой в доме, в котором на этот раз было теплее, чем в прошлые годы.

Ну, вот – сказалась моя осенняя работа по утеплению веранды! – обрадовался заядлый дачник.

Но и дома в Москве стало теплее. Всё чаще дверь на лоджию оставалась открытой для кошек, которые с удовольствием сновали туда и обратно, играя друг с другом в догонялки.

– «Платон! Закрой балкон, в конце-то концов! Сам больной и меня простудишь!» – возмутилась излишней прохладой Ксения.

– «Вообще-то, в конце концов – это самый конец!» – вышел из положения наблюдательный писатель.

Все вечера Платон продолжал интенсивно работать на компьютере, завершая тексты очередных глав своего произведения.

В этом году ему, наконец, удалось закрыть свою предпринимательскую деятельность, которой он не занимался двенадцать лет. Эта задержка была вызвано необоснованным требованием Пенсионного фонда уплатить многотысячную задолженность, якобы образовавшуюся из-за неуплаты авансовых платежей, и это при отсутствии какой-либо деятельности вообще. Но здравый смысл через несколько лет всё же восторжествовал.

Все майские дни Платон по-прежнему столярничал, обивая вагонкой веранду. В саду и огороде всё ещё было очень сыро, но вместе с тем вся территория участка была вычищена от сухих листьев ещё осенью. Но летом эта работа из-за других дел несколько застопорилась. Но всё равно, всё своё свободное время Платон столярничал на веранде и к окончанию сезона закончил эту свою хоть и очень трудоёмкую, но зато и интересную работу.

А из детей его посещал на даче лишь Данила со своей семьёй. В первое же его посещение отметили завершение им и его женой Александрой института и блестящую защиту Даниилом дипломного проекта.

– «Поздравляю, заяц! – начал Платон – А ведь дипломированный заяц – это кролик!» – неожиданно завершил он тост за долгожданный успех сына.

В эти посещения Платон наигрался только с внуком Мишей.

Данила этим летом почему-то не поддержал отца.

Ксения же компанию мужу в спорте составляла лишь изредка, занимаясь или дизайнерским творчеством, или праздным времяпровождением. Платон заметил, что жена теперь пила пиво, как горячий чай, а чай сосала, как пивко – сидя перед телевизором на диване, и поджав ножки.

При этом она иногда досаждала мужу разговорами и обсуждением своих прежних подруг.

Выслушав последние новости о семье Палевых, Платон не удержался от комментария:

– «Да брось ты! Они наверняка спят теперь раздельно! Он ждёт во сне Белоснежку, а она – семь гномов!».

Пытаясь хоть как-то в ответ уесть мужа, Ксения не нашла ничего другого, как обвинить мужа в… худости его рук.

– «Ну, и что, что руки худые? Зато они жилистые и перемещаются с такой скоростью, что ты и глазом не успеешь моргнуть, как он у тебя будет выбит!» – быстро нашёлся он.

Тут же Платон вспомнил, как этой весной ему впервые в жизни пришлось использовать быстроту своих рук, чтобы одним резким ударом левой рукой, с ещё не полностью сжатой в кулак ладонью, сбить с ног зарвавшегося хулигана, но ценой получения перелома сустава основания безымянного пальца, попавшего хулигану точно в лоб над переносицей. Именно наложенный гипс долгое время и не давал Платону возможность поковыряться в земле.