Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам
- Название:Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Эффект фильм»59cc7dd9-ae32-11e5-9ac5-0cc47a1952f2
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4425-0009-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам краткое содержание
О Маяковском писали многие. Его поэму «150 000 000» Ленин назвал «вычурной и штукарской». Троцкий считал, что «сатира Маяковского бегла и поверхностна». Сталин заявил, что считает его «лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи».
Сам Маяковский, обращаясь к нам (то есть к «товарищам-потомкам») шутливо произнёс, что «жил-де такой певец кипячёной и ярый враг воды сырой». И добавил уже всерьёз: «Я сам расскажу о времени и о себе». Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место. Потому что время, в котором творил поэт, творило человеческие судьбы.
Маяковский нам ничего не рассказал. Не успел. За него это сделали его современники.
В трилогии «Главная тайна горлана-главаря» предпринята попытка взглянуть на «поэта революции» взглядом, не замутнённым предвзятостями, традициями и высказываниями вождей. Стоило к рассказу о времени, в котором жил стихотворец, добавить воспоминания тех, кто знал поэта, как неожиданно возник совершенно иной образ Владимира Маяковского, поэта, гражданина страны Советов и просто человека.
Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Футуризм банален, как буржуазия, от него несёт запахом духов».
Бурлюк и его команда на подобные статьи не обижались. И продолжали своё футуристическое дело.
Юрий Анненков вспоминал:
«Кафе „Питтореск“. Есенин читал стихи. Маяковский поднялся со стула и сказал:
– Какие же это стихи, Сергей? Рифма ребячья. Ты вот мою послушай:
По волнам играя, носится
С миноносцем миноносица…
Вдруг прожектор, вздев на нос очки,
Впился в спину миноносочки…
И чего это несносен нам
Мир в семействе миноносином?
– Понял? – обратился Маяковский к Есенину.
– Понял, – ответил тот, – здорово, ловко, браво!
И тотчас, без предисловий, прочёл, почти пропел, о собаке. Одобрение зала было триумфальным».
Стихотворение, которое прочёл Есенин, называлось «Песня о собаке». В нём рассказывается о том, как «сука ощенила рыжих семерых щенят», а хмурый хозяин, побросав их в мешок, понёс к реке – топить. Маяковский завлекал публику рифмами, а Есенин предложил ей стихи со смыслом. Отсюда и триумф у публики!
Тем временем 10 марта в Петрограде от окраинной станции «Цветочная», не зажигая огней, отошел поезд № 4001, в котором под охраной латышских стрелков в Москву направлялись члены Совнаркома, ВЦИК, а также новоизбранные члены ЦК РКП(б) и партии левых эсеров.
Как выяснилось позднее, правые эсеры готовили крушение большевистского состава, но, благодаря предпринятым мерам предосторожности, этого не случилось – 11 марта спецпоезд благополучно прибыл в Москву. Ответственные работники новой рабоче-крестьянской власти принялись располагаться и осваиваться на новом месте.
16 марта IV (Чрезвычайный) съезд Советов ратифицировал как Брестский мир, так и перенос столицы в Москву.
А накануне (15 марта) Давид Бурлюк собственноручно прибил к стене дома на Кузнецком мосту две своих картины (они провисели там около трёх лет), Василий Каменский расклеил на стенах и заборах «Декрет о заборной литературе, о росписи улиц, о балконах с музыкой, о карнавалах искусств». Нет, нет, это не было связано с переездом властей в новую столицу – таким экстравагантным образом футуристы отмечали выход первого (и, как очень скоро оказалось, единственного) номера своей газеты.
Газета футуристов
Сергей Спасский писал:
«Это была первая газета, расклеенная на стенах Москвы. Маяковский, Бурлюк и Каменский заполняют её на три четверти. Из стихов Маяковского – «Революция» и впервые напечатанный «Наш марш».
Декларации ещё выглядят двойственно. Тут и обычная футуристская самоуверенность. Тут и взаимное коронование в гении. Но рядом пробивается иное, нечто вроде чувства растерянности, попытки договориться с новой аудиторией».
Сразу обратим внимание на статью «Братская могила». Подписи под нею не было, но, по утверждению Давида Бурлюка, её автором был Маяковский. В статье с огромным пренебрежением писалось об альманахе «Поезоконцерт»:
«Шесть тусклых строчил, возглавляемые пресловутым "королём " Северяниным, издали под этим названием сборник ананасных, фиалочных и ликёрных отрыжек. Характерно, как из шутки поэтов – избрание короля – делается финансовое дело. Отсутствие цены на обложке – широкий простор для спекуляции».
Николай Захаров-Мэнский прямо заявил, что эта статья представляет собой «ушат помоев на северянинский „поэзоантракт“».
Заметим, что одним из «тусклых строчил», которых с таким презрением упомянул Маяковский, был и поэт Лев Ольконицкий, выступавший вместе с ним в «Кафе поэтов».
Но самым главным в газете футуристов было «Открытое письмо рабочим», тоже написанное Маяковским:
«Товарищи!..
Смерчем революции выкорчеваны из душ корявые корни рабства. Великого сева ждёт народная душа.
К вам, принявшим наследие России, к вам, которые (верю!) завтра станут хозяевами всего мира, обращаюсь я с вопросом: какими фантастическими зданиями покроете вы место вчерашних пожарищ? Какие песни и музыки будут литься из ваших окон? Каким Библиям откроете вы души?»
У тех, кто начинал читать газету футуристов, мог возникнуть вопрос: а из чьих уст исходит это обращение к рабочим? Из уст воина, отстаивавшего на одном из фронтов судьбы России и россиян?
Нет!
Свой громогласный клич рабочим бросал стихотворец, называвший себя «новым Ноем», «огневым воеводой», «глашатаем солнца», и лихо обрывавший «сочные, налившиеся плоды», которые созрели в московских кабачках. Уже тогда – в самом начале 1918 года – Маяковский жаждал поговорить с «хозяевами всего мира», с «товарищами-потомками». Поговорить напрямую, минуя всех посредников. В том числе и через голову приехавшего в Москву большевистского правительства. Но с чем он обращался к грядущему? Что его взволновало? Против чего он протестовал?
Вот его слова:
«С удивлением смотрю я, как с подмостков взятых театров звучат „Аиды“ и „Травиаты“ со всякими испанцами и графами, как в стихах, приемлемых вами, те же розы барских оранжерей, и как разгораются глаза ваши перед картинками, изображающими великолепие прошлого.
Или, когда улягутся вздыбленные революцией стихии, вы будете в праздники с цепочками на жилетах выходить на площадки перед вашими районными советами и чинно играть в крикет?»
Маяковский, уже привыкший наносить хлесткие пощечины «общественному вкусу», в своём «Открытом письме» разъяснял рабочим азы футуризма, призывая их отправить на свалку истории шедевры российской старины:
«Знайте, нашим шеям, шеям Голиафов труда, нет подходящих номеров в гардеробе воротничков буржуазии.
Только взрыв Революции Духа очистит нас от немощи старого искусства».
Правда, на этот раз поэт не предлагал бросать кого-то «с Парохода современности»:
«Да хранит вас разум от физического насилия над остатками художественной старины. Отдайте их в школы и университеты для изучения географии, быта и истории, но с негодованием оттолкните того, кто эти окаменелости будет подносить вам вместо хлеба живой красоты».
Заканчивалось «Открытое письмо рабочим» так:
«Революция содержания – социализм-анархизм – немыслима без революции формы – футуризма.
С жадностью рвите куски здорового молодого грубого искусства, даваемые нами.
Никому не дано знать, какими огромными солнцами будет освещена жизнь грядущего. <���…> Одно для нас ясно – первая страница новейшей истории искусств написана нами».
Что тут можно сказать?
Написано лихо, задиристо и как всегда чрезвычайно витиевато. Простым московским рабочим этот текст был непонятен.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: