Саймон Монтефиоре - Потемкин

После этого Потемкин устроил фейерверк, поразивший даже пресыщенных подобными зрелищами особ. В разгар банкета в темное небо взвилось 20 тысяч ракет, над горами дважды загорелся вензель императрицы, а в парке от иллюминации сделалось светло как днем. Иосиф не мог надивиться Российской империи, где властитель может делать все, что пожелает, сколько бы ни стоил его каприз: «Мы, в Германии или во Франции, никогда не осмелились бы предпринять то, что с легкостью делают здесь [...] Человеческая жизнь и труд здесь ничего не стоят [...] Владыка повелевает, раб подчиняется». [742] Joseph II und Katarina. P. 364 (Иосиф II Ласси 7 июня 1787).

По возвращении в Бахчисарай де Линь сказал: «Что толку от прогулки по роскошному саду, если нельзя полюбоваться цветами? Я не уеду из Крыма, пока не увижу хотя бы одной татарки без паранджи. Вы пойдете со мной?» — спросил он Сегюра, и двое смельчаков отправились в лес. Там они нашли трех женщин, которые стирали, сложив покрывала на землю. «Увы», — вздыхал Сегюр, ни одна из них не была хороша собой. А де Линь восклицал: «Бог ты мой! Магомет правильно сделал, приказав им прятать физиономии!» Женщины с визгом разбежались, а за непрошеными гостями погнались татары, выкрикивая проклятия и швыряя камни. На следующий день за обедом Екатерина была молчалива, Потемкин мрачен — возможно, оба просто устали. Де Линь решил, что рассказ о поисках восточных красавиц развеселит их, но царица осталась недовольна: «Это дурной тон, господа». [743] Segur 1925. P. 242.

И все же атмосфера восточной неги действовала на всех, даже на брюзгливого Иосифа. Екатерина позволила ему вместе с де Линем и Сегюром присутствовать на аудиенции, которую она собиралась дать принцессе из дома Гиреев. Но зрители и тут остались разочарованы. «Ее накрашенные щеки и нарисованные брови делали ее похожей на рисунок на китайской чашке; не спасали даже ее прекрасные глаза», — записал Сегюр, да и Иосиф писал Ласси, что «предпочел бы одну из ее служанок». Однако кайзер решил сделать небольшое отступление от принципов Просвещения. «Его сиятельство граф Фалькен-штейн дал подпоручику Цирули 300 червонных, — сообщал генерал М.В. Каховский Василию Попову для доклада светлейшему, — чтоб он купил за Кубанью одну черкесскую красавицу. Если повелено будет купить, то куда и каким образом оную доставить?» Результат похода в горы по поручению высокого путешественника нам неизвестен, но в Вену Иосиф привез с собой шестилетнюю девочку, купленную у работорговца {82} 82 Несмотря на свое отвращение к азиатскому рабству, западные монархи нередко приобретали восточных рабынь, которых либо захватывали во время войны, либо покупали послы в Турции. . [744] Segur 1859. Vol 2. P. 67-68,90; ЗООИД. T. 13. C. 268 (донесение M.B. Каховского); Joseph II und Katarina. P. 364,373 (Иосиф II Ласси 8 июня и 12 июля 1787); Wien von Maria Theresa bis zur Franzosenzeit. Vienna, 1972. P. 40; Kaталог Выставки «Osterreich zur Zeit Kaiser Josephs II mit Regent Kaiserin Maria Theresias, Kaiser und Landesfurst». Stifl Melk, 1980. P. 439.

2 июня их императорские величества наконец расстались. Иосиф поехал на запад, Екатерина на север. 8 июня она достигла Полтавы, где Петр Великий разбил Карла XII. Потемкин воспроизвел историческую битву, задействовав 50 тысяч солдат. Глаза преемницы Петра сияли гордостью. Затем светлейший преподнес ей то самое жемчужное ожерелье, которое показывал Миранде, а Екатерина жаловала ему 100 тысяч рублей и новый титул, прибавив к его фамилии «Таврический».

«Папа, — написала она ему 9 июня, — [...] надеюсь, что ты меня отпустишь завтра без больших обрядов». [745] Переписка. № 763 (Екатерина II Потемкину 9 июня 1787). На следующий день на подъезде к Харькову они простились друг с другом. Екатерина в сопровождении Браницкой, Скавронской и своих «карманных министров» отправилась в Москву, а к 22 июля вернулась в Царское Село.

Петербургские враги Потемкина буквально набросились на спутников императрицы, расспрашивая, существуют ли на самом деле Херсон, Севастополь, флотилии кораблей и стада скота.

Уже в 1770-е годы ходили слухи, что деятельность Потемкина на юге — чистая фикция. Когда стало очевидно, что это не так, его недруги стали шептать, что императрицу ввели в жестокое заблуждение. Саксонский посланник Георг фон Гельбиг, не участвовавший в поездке, придумал выражение «Potemkinische Dorf» — «потемкинские деревни» — формулу, которая вошла в повседневный язык со значением «ложная видимость». Гельбиг не только повторял это выражение в своих дипломатических депешах, но и опубликовал в 1790-е годы в гамбургском журнале «Минерва» книгу «Потемкин Таврический» («Potemkin der Taurier»), которую с радостью восприняли враги империи. Более полная версия этой биографии Потемкина вышла в 1809 году и была переведена на французский и английский языки. Так возникла версия личности Потемкина, такая же несправедливая и ложная, как знаменитое выражение, — и удержалась в истории. [746] Helbig, Georg von. Potemkin der Taurier // Minerva. Ein Journal historischen und politischen Inhalts herausgegeben von J.M. von Archenholtz. Hamburg, 17-97-1800; Russische Gunstlinge. Tubingen, 1809; Potemkin: Ein interessanter Beitrag zur Regier ungeschichte Katarina der Zweiten. Halle/Leipzig, 1804. Эти книги были переведены на французский: Vie de Potemkine, par J.E. de C6renville (Paris, 1808) и на английский язык: Memoirs of the Life of Prince Potemkin. London 1812,1813. (Два фрагмента в русском переводе: О приватной жизни князя Потемкина // Москвитянин. 1852. № 2-3; То же. М., 1991. Указатель Керара «Литературная Франция» называет настоящим автором книги «Vie de Potemkine» французского литератора и переводчика с немецкого языка Траншана де Лаверна: Querard. La France Litteraire. Vol. 9. Paris, 1839. P. 531. — Прим. переводчика.)

В основу легенды о «потемкинских деревнях» легла история круиза по Днепру. Гельбиг утверждал, что поселения, которые видели путешественники, представляли собой специально построенные фасады — раскрашенные картонные щиты, каждый из которых показывали императрице по пять или шесть раз. Тысячи крестьян якобы были оторваны от дома, привезены из внутренних губерний, и вместе со стадами скота по ночам их перевозили вдоль реки; тысяча деревень осталась заброшена, и множество народа вымерло от последовавшего за этим голода.

Идея, которой дал название Гельбиг, возникла еще за несколько лет до путешествия Екатерины. Когда в 1782 году Херсон посетил Кирилл Разумовский, город показался ему «приятным сюрпризом» — несомненно, потому, что его уверяли, что весь проект — не более чем мираж. [747] Васильчиков 1880-1884. Т. 1. С. 370-371. Всех иностранцев, отправлявшихся на юг, предупреждали в Петербурге, что их вводят в заблуждение: за год до выезда Екатерины на юг леди Крейвен писала, что «петербуржцы, завидующие Потемкину», заверили ее, что в Крыму вообще нет воды. «Тот факт, что он стал губернатором Тавриды и командующим стоящих там войск, вероятно, породил тысячу ложных слухов об этом крае, чтобы приуменьшить его достижения». [748] Anspach. 3 апр. 1786. Несколько лет подряд императрице внушали, что все свои достижения Потемкин придумал сам. Гарновский сообщал князю: ее предупреждают, что она увидит только раскрашенные ширмы, а не настоящие строения. В Киеве слухи усилились. Одна из причин, по которой Екатерине так не терпелось отправиться дальше, заключалась именно в горячем желании увидеть все своими глазами: когда Потемкин попытался ненадолго отложить ее отъезд из Киева, она сказала, что желает увидеть все поскорее, «не взирая на неготовность». [749] Храповицкий. 4 апр. 1787.