Саймон Монтефиоре - Потемкин

Сплетни о том, что Потемкин завидовал военному гению Суворова, не подтверждаются фактами. После Кинбурнской победы светлейший посылал ему многочисленные подарки, от шуб до перигорского паштета, и просил Екатерину наградить Суворова высшим российским орденом, св. Андрея Первозваного: «Кто, матушка, может иметь такую львиную храбрость? Кто больше его заслужил отличность?! [...] Я начинаю с себя — отдайте ему мой». Сердечное отношение Потемкина взволновало Суворова: «Судите ж, светлейший Князь! мое простонравие [...] Ключ таинства моей души всегда будет в Ваших руках». [774] PC. 1875. Май. Т. 8. С. 30-33.

Осмотрев Херсон и Кинбурн и совершив еще один «летучий» объезд своих владений, Потемкин установил штаб-квартиру в Елисаветграде и стал планировать предстоящую кампанию.

В это время великий князь Павел объявил Екатерине, что также желает сражаться с турками и хочет отправиться на войну вместе с женой. Перспектива появления Павла никак не радовала Потемкина, но он дал свое принципиальное согласие. Однако Екатерина, несмотря на настоятельные просьбы сына, все же отговорила его ехать, чем избавила светлейшего от тяжкой обузы. Павлу приходилось, превозмогая себя, поздравлять светлейшего с победами. Потемкин пытался льстить Павлу, но тот оставался все так же желчен и осуждал соправителя матери в разговоре со всяким, кто был готов слушать.

Согласно договору, Австрия должна была тоже начать военные действия против Порты. Но Иосиф не торопился с выполнением союзнических обязательств, ссылаясь на то, что Потемкин и Румянцев бездействуют. Впрочем, не только австрийцы, но и русские хотели бы возложить на своих союзников главную тяжесть войны, не упустив при этом собственных выгод.

Австрийский император решил использовать дружеское расположение Потемкина к принцу де Линю: тот должен был добиться от светлейшего, чтобы главные сражения провела русская армия. «Вы будете писать мне по-французски, — тайно инструктировал де Линя император, — на отдельном листе бумаги, который будете незаметно вкладывать в пакет, адресованный его величеству лично». Инструкция была перлюстрирована и сообщена Потемкину. Поэтому когда «дипломатический жокей», как называл себя сам де Линь, встретился с Потемкиным в Елисаветграде, тот принял его сдержанно. «Принц де Линь, которого я люблю [...] в теперешнее время он в тягость», — писал Потемкин Екатерине. Война окончательно погубила их дружбу {85} 85 Рассказы де Линя о его пребывании при штабе Потемкина в 1788 году стали широко известны в Европе и приняты многими историками за чистую правду, но нельзя забывать, что де Линь принадлежал австрийской стороне. Его знаменитые описания действий Потемкина во время войны с Турцией, сделанные в письмах к Иосифу II, Сегюру и маркизе де Куаньи (и, соответственно, ставшие известными всей Европе) не содержат прямой лжи, и тем не менее, читая их, нельзя забывать, что их автор имел поручение следить за своим другом и должен был успокаивать своего императора. Кроме того, де Линь был сильно уязвлен тем, что ему не поручают военного командования. . [775] РГВИА 52.2.52.10 (Иосиф II де Линю 25 нояб. 1787); Переписка. № 819 (Потемкин Екатерине II12 нояб. 1787).

Елисаветград был крошечный городок в сорока семи милях от турецкой границы. Потемкин жил в роскошном деревянном дворце рядом со старой крепостью. В город прибывали иностранные волонтеры. 12 января 1788 года сюда приехал граф Роже де Дама, покинувший Францию в поисках славы. Изящный молодой человек с копной черных вьющихся волос, 23-летний кузен Талейрана, был любовником маркизы де Куаньи, прежней подруги де Линя, которую Мария Антуанетта называла «королевой Парижа». Приехав, Дама направился во дворец Потемкина. Пройдя мимо часовых, он оказался в огромной зале, полной ординарцев. Дальше следовал ряд комнат, освещенных как «на празднике в каком-нибудь столичном городе». В первой комнате адъютанты ожидали Потемкина; во второй Сарти дирижировал роговым оркестром; в третьей у огромного бильярдного стола толпилось человек тридцать или сорок генералов. Слева от двери сидел сам светлейший и играл в карты со своей племянницей и одним из генералов. Двор производил впечатление «не меньшей пышности, чем в Европе». Генералы вели себя так подобострастно, что, если Потемкин ронял какой-нибудь предмет, человек двадцать бросались его поднимать. Князь встал, чтобы поприветствовать гостя, усадил его рядом с собой и пригласил отобедать с де Линем и своей племянницей за отдельным столом. После этого француз обедал у Потемкина каждый день в течение трех месяцев, заполненных роскошными собраниями и ожиданием военных действий. [776] Damas 1912. Р. 23-25.

Австрийцы требовали от Потемкина как можно скорее начинать военные действия. Иосиф спрашивал, каков его стратегический план. Потемкин, видимо, поначалу сам не знал, что именно предпринять, и высказывался самым неопределенным образом — так, однажды он сообщил де Линю, что «с Божьей помощью возьмет все, что есть между Бугом и Днестром». Но в конце концов общий план выработался: «Мы предпримем осаду Очакова, пока Украинская армия будет прикрывать Бендеры, а Кавказский и Кубанский корпуса сражаются с горцами и османами на востоке». [777] Ligne 1795-1811. Vol. 24. P. 18; РГВИА 52.2.52.3 (Потемкин принцу де Линю б/даты).

Де Линь вряд ли преувеличивал, описывая перепады настроения светлейшего: «иногда он хорош со мной, иногда суров, спорит чуть ли не до ссоры, а потом снова дарит положение первого фаворита; иногда мы играем в карты, беседуя или молча, до шести часов утра». Принц называл себя нянькой этого «избалованного дитяти», а Потемкин сильно негодовал про себя на его «черную неблагодарность» — русская служба перлюстрации перехватывала все письма де Линя и докладывала их содержание Потемкину. Светлейший жаловался на «дипломатического жокея» Екатерине: «принц де Линь как ветряная мельница, я у него то Ферсит, то Ахиллес». [778] Переписка. № 853, 854 (Потемкин Екатерине II до 5 мая, 5 мая 1788).

Ухаживая за дамами и играя в бильярд, Потемкин готовился к осаде Очакова. Он ждал подхода резерва и новых рекрутов; постепенно в Елисаветграде собралась армия в сорок-пятьдесят тысяч человек.

Агенты Потемкина вербовали наемников на Средиземноморском побережье, прежде всего в Греции и в Италии. Рассказывали, что на Корсике один молодой человек предлагал свои услуги русскому генералу И.А. Заборовскому. Корсиканец требовал русского чина, соответствующего тому, который он имел в Национальной корсиканской гвардии, и даже написал генералу Тамаре, но в просьбе ему отказали. Несостоявшегося рекрута в потемкинскую армию звали Наполеон Бонапарт. [779] Rostoptchin 1823. Р. 27; Aragon 1893. Р. 180; о миссии генерала B.C. Тамары в Средиземноморье см. также письма Потемкина Кауницу от октября 1790: РГВИА 52.2.47.11.