Саймон Монтефиоре - Потемкин

Джонса терроризировала британские берега на протяжении всей американской войны за независимость. В Америке он имел репутацию героя освободительной войны, во Франции — дерзкого головореза, а в Англии — лютого пирата. Английские няни пугали рассказами о нем детей. В 1783 году, когда война за независимость окончилась, Пол Джонс оказался в Париже. Барон Гримм, Томас Джефферсон и Льюис Литглпейдж рекомендовали его Екатерине. Императрица не могла не соблазниться громким именем. Считается, что Екатерина приняла Пола Джонса в русскую службу, не посоветовавшись с Потемкиным, однако архивы показывают, что светлейший вел с ним параллельные переговоры. «Если сей офицер теперь во Франции, — предписывал он русскому послу в Париже Симолину 5 марта 1788 года, — прошу ваше сиятельство устроить его приезд в Россию в скорейшем времени, чтобы мы могли употребить его талант в открывающейся кампании». [786] РГВИА 52.2.56.1 (Потемкин Симолину 5/16 мар. 1788).

Скоро Пол Джонс прибыл в Царское Село, однако адмирал Сэмюэл Грейг и английские офицеры Балтийского флота отказались служить вместе с пиратом, и Екатерина направила его в Елисавет-град. 19 мая 1788 года Потемкин поручил контр-адмиралу Павлу Ивановичу Джонсу командование парусной эскадрой из 11 боевых кораблей; гребная флотилия осталась за Нассау.

20 мая 1788 года перед Лиманом под Очаковом вырос лес турецких мачт. «Нам предстоит станцевать танец с капитан-пашой», — задорно сообщал Нассау жене. Графу де Дама он клялся, что через два месяца либо погибнет, либо наденет Георгиевский крест. [787] Aragon 1893. Р. 223 (Нассау-Зиген жене 4 июня 1788); Damas 1912. Р. 31-32. Турецким флотом командовал Газы Хасан-паша, выдающийся военачальник, последний из знаменитых алжирских пиратов, подавивший мятеж против султана в Египте. Кумир константинопольской толпы, он получил прозвание Крокодила морских боев. Газы Хасан-паша привел 18 линейных кораблей, 40 фрегатов и множество гребных галер, всего 109 судов, что значительно превосходило силы русских. Потемкин, снова занервничав, опять начал думать об эвакуации из Крыма. «Когда кто сидит на коне, тогда сойдет ли с оного, чтоб держаться за хвост?» — отвечала Екатерина. [788] Переписка. № 859 (Екатерина II Потемкину 27 мая 1788). Конечно, прежде всего он нуждался в ее поддержке.

Лиман тянется с востока на запад на тридцать миль. Ширина его восемь миль, но у самого выхода к морю расстояние между берегами всего две мили. Южный берег принадлежал русским и оканчивался узкой Кинбурнской косой, а на северном берегу, блокируя выход русских судов из Днепра в Черное море, стояла турецкая крепость Очаков. Только овладев Очаковом можно было думать о дальнейшем развитии военных успехов. Но до тех пор, пока турецкие суда хозяйничали в Лимане, взять крепость не представлялось возможным. Вступая в бой с турецкой флотилией, нельзя было этот бой проиграть: поражение позволило бы туркам снова атаковать Кинбурн, подняться на пятнадцать миль вверх по Днепру и штурмовать Херсон. Взятие же Очакова открыло бы связь между Херсоном и Севастополем, дало бы возможность защитить Крым и отвоевать для России новый участок побережья.

Теперь все зависело от того, одолеют ли Нассау-Зиген и Пол Джонс Крокодила морских боев.

27 мая 1788 года Потемкин выступил из Елисаветграда во главе армии по направлению к Очакову. Утром 7 июня Хасан-паша вошел в Лиман с гребной флотилией под прикрытием боевых кораблей. Это было величественное зрелище — «красивее, чем бал в Варшаве», — вспоминал Нассау. Он и граф де Дама показали друг другу портреты своих жен. Турки открыли огонь. Сильный противный ветер не позволял эскадре Пола Джонса вступить в сражение и тогда запорожские чайки под командой Нассау атаковали турок по всей линии. Бентам, командовавший семью галерами и двумя канонерками, бил по турецким судам из всех пушек. Одно из орудий взорвалось, и Бентаму опалило брови.

Турки стали отступать в беспорядке. Чтобы остановить бегство, Хасан-паша велел стрелять по собственным судам. Нассау и Пол Джонс отдали приказ преследовать противника. Турки отошли, потеряв три корабля.

Тем временем армия Потемкина встала лагерем на Южном Буге. «То Божий промысел!» — восклицал светлейший, узнав об успешном сражении 7 июня. [789] Ligne 1795-1811. Vol. 24. Р. 20. Но главные дела были еще впереди — чтобы начинать осаду Очакова с суши, надо было полностью разбить турецкую флотилию в Лимане.

А между Нассау и Полом Джонсом после 7 июня начались ссоры. Оба жаловались друг на друга Потемкину. Тот пытался примирить их, втайне поддерживая Нассау. «Вас одного, — писал Потемкин ему через два дня после сражения, — я считаю творцом нашей победы». [790] РГВИА 52.2.82. 13 (Потемкин Нассау-Зигену б/даты).

16 июня Хасан-паша ввел в Лиман всю свою флотилию. «Невозможно представить себе более устрашающей картины, чем эта линия кораблей, протянувшаяся от берега до берега», — писал подполковник Генри Фэншоу. Корабли стояли так близко друг к другу, что их паруса соприкасались. Атака была неизбежна. Ночью, получив подкрепление из 22 канонерских лодок, Нассау созвал военный совет. Пол Джонс сказал: «Я вижу перед собой глаза настоящих героев», — но рекомендовал осторожность. Нассау вышел из себя, объявив, что американец может стоять со своими кораблями позади всех, и назначил на раннее утро упреждающий удар.

Граф де Дама командовал наступлением на правом фланге, Бентам и Фэншоу, поддерживаемые кораблями Джонса, «Владимиром» и «Александром», пошли в атаку на турецкие линейные корабли. Турки двинулись им навстречу, трубя в трубы, ударяя в кимвалы и громко крича, однако, не выдержав дерзкого натиска, скоро отступили. Корабль самого Хасана-паши сел на мель. К нему устремились канонерки графа де Дама, но турецкий огонь потопил одну из лодок. Заметив мель, Пол Джонс приказал своим линейным кораблям прекратить преследование, но Бентам, Фэншоу и остальные продолжали погоню на своих легких судах.

Главное дело разгорелось после полудня, когда удалось разбить оттоманский флагман. Хасан-паша продолжал командовать боем, высадившись на ближайшую косу.

Англичане не прекратили охоты и с наступлением ночи. Турки отошли под прикрытие очаковской артиллерии, оставив в Лимане два разбитых линейных корабля и шесть канонерских лодок.

Ночью Газы Хасан стал выводить свой флот в море, но, когда корабли проходили мимо Кинбурнской косы, Суворов открыл по ним огонь с батареи, выставленной на этот самый случай. Пытаясь уклониться от русских ядер, два корабля и пять фрегатов врезались в берег и встали, освещенные яркой луной. Во время затишья Пол Джонс провел рекогносцировку и написал мелом на корме одного из кораблей: «Сжечь. Пол Джонс, 17/28 июня».