Николай Голушко - В спецслужбах трех государств

После избрания Президентом СССР, Горбачев подчеркивал свою приверженность единству страны, укреплению суверенитета союзных республик, их экономической и политической самостоятельности. Он считал безотлагательной разработку нового Союзного договора и впервые произнес, что при этом следует предусмотреть дифференциацию федеративных отношений с учетом своеобразия, условий и возможностей каждой республики. Горбачев говорил, что в последнее время возникла опасность распространения националистических, шовинистических и даже расистских лозунгов, и призывал с этим беспощадно бороться, применяя всю силу законов страны. Некоторые группировки, подчеркивал Президент СССР, пытаются добиться своих целей путем насилия, разжигания нетерпимости, национальной розни, давления на государственные институты посредством разного рода ультимативных требований. Такое развитие процессов надо решительно остановить, призывал Горбачев, но делалось для этого явно недостаточно, как показали дальнейшие события.

В его речах звучали обтекаемые формулировки. Горбачев продолжал экспериментировать в реформах, формируя совершенно новые структуры президентской власти — Президентский совет, который вскоре распускается, а вместо него образуется Совет безопасности с теми же политическими фигурами. Аппарат Президента создавался на основе партийных кадров из отделов ЦК, которые стали работать на президентскую власть, все более утрачивая партийное руководство и влияние на коммунистические ряды, особенно в союзных республиках.

После проведения указанных конституционных изменений реальная власть Генерального секретаря ЦК КПСС по своей значимости перестала быть главенствующей в стране. Высшая номенклатурная иерархия переместилась в Верховный совет СССР.

Горбачев решил пойти дальше: совместить свою государственную должность Президента СССР с постом Генерального секретаря ЦК КПСС, стараясь укрепить общие и личные позиции. Такое совмещение поддержал даже народный депутат СССР академик Лихачев. Бывший узник сталинского ГУЛАГа в своем выступлении на съезде проявлял беспокойство: «Вопрос о том, что нужно якобы разделить партийную и государственную власть. Если мы разделим их, то лишим Президента партийной власти, создадим тем самым оппозицию государству и тоже приведем страну к состоянию гражданской войны».

Совмещение должностей Президента и Генерального секретаря ЦК не самым положительным образом сказывалось на ситуации в стране. Когда депутаты слушали Горбачева, зачастую было трудно понять, какую сторону он больше поддерживал: как генсек — коммунистов, приверженцев социалистического выбора, или как Президент — либерально-демократических ликвидаторов завоеваний социализма и сторонников ускоренного перехода к рынку, обществу частного предпринимательства.

Последствия принятых конституционных изменений не заставили себя долго ждать: они создавали благоприятную почву для легальной деятельности новых оппозиционных политических партий, которые были поставлены в равное с коммунистами правовое положение, способствующее консолидации антикоммунистических сил. Цель новых оппозиционных партий заключалась в борьбе за власть. КПСС стала инициатором провозглашения многопартийности, но не выработала принципов сотрудничества с появившимися политическими партиями, «народными фронтами» и оппозиционным движением. К тому же руководящие звенья партии оказались не готовыми бороться с ними за место под солнцем, за ключевые позиции в органах власти. Хотя раздавались голоса, утверждавшие, что необходимо назначать лидеров «народных фронтов» на правительственные посты — пусть покажут себя на деле. Об этом свидетельствует дальнейший ход событий.

В июне 1990 года открылся XXVIII съезд Коммунистической партии Украинской ССР. На нем первым секретарем ЦК КП Украины был избран Станислав Иванович Гуренко, на которого возлагались огромные надежды. Коммунисты негативно отнеслись к «политическому капитулянтству» Ивашко, который попросил отставки с поста первого секретаря ЦК КПУ. Он, в отличие от Горбачева, был намерен сосредоточиться в своей деятельности только на должности председателя Верховного совета Украинской ССР. Его выбор расценивался как ошибочный шаг «провинциала в большой политике».

В принятых на XXVIII съезде КПУ программных документах появились новые веяния: провозглашалась самостоятельность Компартии Украины в составе обновленной КПСС. Отмечалось, что КПУ не может оставаться на правах областной организации, а должна иметь свою собственную программу и устав. В проектах решений съезда уже закладывались акценты не только на укрепление самостоятельности КПУ, но и на поиск «национальной идеи» в вопросах экономической и иной независимости республики от московского центра.

Компартия Украины была наиболее многочисленной и более самостоятельной по сравнению с Компартиями других союзных республик. Она имела собственное Политбюро; ее первый секретарь всегда входил в состав московского Политбюро ЦК КПСС. Но к своему последнему съезду КПУ стала заметно сдавать руководящие позиции. Ее обновленное молодое руководство в последующем привело республику к торжеству национального суверенитета и достижению государственной независимости. Коммунистическая партия утрачивала свой авторитет и боеспособность, некоторые секретари обкомов просились в отставку, шли дискуссии о новых программных платформах, появилась фракционность и заметный социал-демократический уклон. Стали отмечаться случаи коллективных заявлений о выходе из рядов КПСС. В частности, в 1990 году ряды Компартии покинули 11 деканов Львовского госуниверситета и 33 члена партии (из 68) в первичной партийной организации Львовской консерватории. Это явление отражало общую тенденцию дезертирства из Компартии в целом по СССР. В 1989 году партийные билеты сдали 137 тысяч коммунистов, а к августу 1991 года — более 4 миллионов человек, не желающих быть в ответе за провал политики перестройки, находиться в одной партии с двурушниками и демагогами. Вместе с тем среди вышедших из партии было немало ловких приспособленцев, которые делали на этом «демократический» имидж, как хамелеоны, меняли убеждения и продавали души. Мало того, они нагло клеветали на сослуживцев, оказавшихся верными коммунистическим идеям. Споры между такими противниками не были цивилизованными, они нередко превращались в публичное оплевывание честных коммунистов, которые признавали ошибки партии, но верили в возможность существования демократической Компартии.

Когда партийные функционеры из числа руководства Компартии потерпели поражение на недавно прошедших свободных выборах, «я понял, что система пошатнулась», — с такими мыслями член Политбюро ЦК, главный идеолог Кравчук присутствовал на последнем съезде своей партии, сохраняя при этом свой партбилет, который продолжал давать ему выгодное кресло с привилегиями. Коммунистическая партия для подобного рода высших партийных аппаратчиков уже не являлась необходимой для карьеры и власти, они стали спешно пересаживаться в законодательные и исполнительные структуры, демонстрируя свое предательское перерождение и потребительский максимализм.