Нелли Гореславская - Иосиф Сталин. Отец народов и его дети

Очевидно, что понять ситуацию Мариша никак не могла. Поэтому она решила, что незнакомка – прежняя Васина любовь, а она – третий лишний. Только через два месяца, в марте, после звонка врача Барышевой, Мариша снова приехала к Василию. Состоялся разговор в присутствии всё той же женщины. Василий сказал, что позвонить раньше он не мог – его увозили… На вопрос: «Куда?» – ответил, что это не имеет значения. Когда на минуту они остались одни, он сказал шёпотом: «Имей в виду, тебе могут наговорить очень многое. Ничему не верь…».

Было ещё два звонка Василия Марише и её матери. «Не проклинайте меня…» – просил он. Потом говорил, что ему плохо и что его опять куда-то увозили.

Может, зря Василий не посвятил любимую девушку во все подробности своей трагической судьбы? Впрочем, тогда ведь надо было бы рассказывать и о том, что еще в начале октября он в беседе с председателем КГБ Татарии просил разрешения оформить брак с Марией Нузберг и устроиться на работы комендантом аэродрома авиационного завода. В ответ председатель КГБ снова предложил Василию сменить фамилию. На какую? Ну, хотя бы на подлинную фамилию отца или матери. И Василий неожиданно соглашается! Однако выдвигает условия: ему вернут некую сумму – 30 тысяч рублей – в виде компенсации за подмосковную дачу. А ведь всего лишь несколько месяцев назад писал своей любимой тетке Анне Сергеевне Аллилуевой: «Что касается фамилии, то я лучше глотку себе перережу, чем изменю! Никогда я на это не пойду, и говорить со мной нет смысла. Сажали Сталина, судили Сталина, а теперь для их удобства менять… Нет! Сталиным родился, Сталиным и подохну!»

Так что Нузберг хорошо поработала, КГБ и власть должны были бы быть довольны. Может, потому она и не спешила возвращаться в Казань, что основную-то задачу выполнила – заставила непокорного Василия сменить фамилию, на которую у нынешней власти была такая аллергия? Однако, похоже, ее обуяла жадность, потому что, узнав о беседе Василия и его смехотворных требованиях, она сама позвонила в КГБ и сообщила об увеличении ставки. Теперь уже, по ее словам, за смену фамилии Василий требовал возвращения в Москву, возврата квартиры, машины и увеличения пенсии. И власти вступили в торг. 27 октября, как записано в деле, Василий соглашался сменить фамилию на Джугашвили с тем, чтобы к 7 ноября зарегистрировать брак с Шевергиной (Нузберг) и удочерить ее детей, а в связи с этим просил предоставить ему в Казани трехкомнатную квартиру и доставить из Москвы машину и вещи. Москва согласилась. Но до нового, 1962 года, ничего сделано не было.

Видимо, карты смешала Мариша, появившаяся в жизни Василия. Пока в КГБ думали, как на это реагировать, он послал ее в Москву к любимой тетке Аллилуевой искать правду, просить, чтобы та помогла ему избавиться от преследований КГБ, вернуться из ссылки и т. п. Тогда же он направил заявление в ЦК КПСС, где писал: «В течение более полугода паспорт, военный билет, пенсионную книжку и другие документы на новую фамилию Джугашвили не выдают. В сложной обстановке вынужден ставить этот вопрос перед вами… вполне мог бы жить и работать под той старой фамилией, под которой прожил и проработал 40 лет – Сталин. Прошу понять меня правильно. Прошу вашего вмешательства в разрешение вышеуказанных вопросов. Василий Иосифович Джугашвили».

Надо думать, это письмо вкупе с новоявленной просительницей, которая вместе с А. С. Аллилуевой дошла до Ворошилова, который, впрочем, сказал, что он уже ничего не может, ничего не решает, вызвало бешенство у властных лиц. Тем более упоминание фамилии Сталин, которая на предавшую вождя верхушку действовала, как красная тряпка на быка. Ему дали понять, что могут пойти навстречу, но должен же он понимать, что все это только в обмен на полную лояльность! На выполнение всех требований! Но Василий не хотел понимать! Или искренне не понимал? Чувствовал себя зверем, загнанным за флажки, и метался из стороны в сторону, все сильнее, все неотвратимее предчувствуя скорый конец?

Предчувствия его не обманули. Нузберг снова заставили приехать в Казань. Василий лежал больной. Остальное известно. Стоит только добавить, что во время этой его болезни он был каким-то образом зарегистрирован с Нузберг и удочерил ее дочерей.

18 марта 1962 года Василий позвонил дочери в Москву, очень просил Надю приехать. Она не успела – утром 19 марта Василия Сталина не стало…

Вот как описывает это в своей книге Станислав Грибанов:

«На похороны Надя приехала с братом Александром и Капитолиной Васильевой.

…Поднимаясь на 5-й этаж «хрущёвки», я всё думала, как нелегко было отцу карабкаться наверх с больными ногами и с палкой – по этой узкой крутой лестнице… – рассказывала Надежда Васильевна. – Зашли в комнату. Посреди неё стояли две табуретки, на них доска. А на доске в окровавленных простынях лежал отец.

Александр Васильевич припомнил, что нос у отца был разбит, на запястьях рук – синяки. Ноги тоже были в кровоподтёках. А в кровати его нашли страшно много снотворного…

Официального медицинского заключения о смерти Василия не было. Ни о кровоизлиянии, ни о чём другом никто никаких свидетельств после смерти Василия не сделал.

– Я знаю, что в Казани врач отказался дать медицинское заключение, которое от него требовало КГБ, – заметила Надежда Васильевна. – Меня спросят: вашего отца застрелили? Я скажу: очень может быть. Спросят: его отравили? Я отвечу: вполне возможно…

На Арское кладбище проститься с Василием пришла вместе с матерью и Мариша. «Я подошла к нему. Лицо его было неузнаваемо, – рассказывает Мария Николаевна. – Синяки, какой-то изуродованный нос. У меня, помню, даже возникло подозрение, а не кукла ли это? Я всё всматривалась в его лицо. Меня кто-то взял за руку и отвёл в сторону…

Васико стал моим ангелом-хранителем на всю жизнь. Он научил меня стойкости, любви к жизни, доброте. Он научил меня прощать. Я и сейчас люблю его…»

Закончить эту трагическую историю жизни сына вождя лучше всего словами известного западного советолога А. Авторханова: «Сестра его думает, что он умер от алкоголизма, но, увы, есть в мире ещё и другая, более безжалостная болезнь – политика. От неё он и умер».

Екатерина Сванидзе, мать Якова, была сестрой «Алеши», Александра Сванидзе, тоже революционера, друга Иосифа Джугашвили. Тогда он еще не был Сталиным. Като была красавицей, а её предки происходили из того же селения Диди-Лоло, что и предки Сталина.

Они познакомились осенью 1905 года, когда Иосиф перемещался с одной конспиративной квартиры на другую. Сванидзе тогда привел его ночевать к себе домой. У Александра Сванидзе было три сестры, и все они жили вместе с ним, причем одна из них была замужем за Александром Монселидзе, тоже старым другом Иосифа. Като произвела на Иосифа неизгладимое впечатление. Между прочим, за свою любовь ему еще пришлось побороться. Некий Давид Сулиашвили, тоже подпольщик, красавец, отчаянный парень, давно уже посещал дом Сванидзе, добиваясь внимания Като, и дело зашло настолько далеко, что его даже стали считать женихом Екатерины.