Сергей Есин - Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Вечер. Разбушевавшиеся страсти вокруг отмены льгот постепенно отходят. По этому поводу несколько раз появлялся на экране президент. Правительство приняло какие-то постановления, вроде бы пенсионерам возвращают их право на проезд. Все говорящие политики помалкивают, что правительство "расчищает" бюджет. Оно ведет себя так, будто пенсионеры — зарвавшиеся старики и требуют чего-то излишнего, как аристократ рябчика в станционном буфете. Никто не заикается, что эти глупые старики создали те материальные ценности в виде заводов, фабрик и научных систем, которые должны были кормить их в старости, но которые с попустительства и корысти, в том числе и этого правительства, у страны украли. Не им мы что-то даем из милости, а им мы не додаем из того, что мы им должны. Но это еще далеко: пенсионеры пока расчухали только близлежащее — проезд, к весне они обнаружат, чего их лишили еще.

Абсолютно цинично министр финансов Кудрин и другой министр, Зурабов, говорят, что вот, дескать, в акциях участвует только один процент от разоренных и обкраденных пенсионеров. Не волнуйтесь, милые друзья, вы еще кое-кого увидите на наших улицах. Вчера же мой племянник Валера, полковник, сказал мне, что по работе ему надо постоянно объезжать до 12 предприятий и воинских частей чуть ли не ежедневно. Военные, пожарные, милиция пока молчат. Но уже кое-кто спохватился. Армия обещает выдать срочникам проездные билеты за счет своего бюджета.

Написал и послал с курьером письмо О.Табакову во МХАТ.

Дорогой Олег Павлович!

Я имел честь и удовольствие посмотреть два спектакля МХАТ им. Чехова. В обоих спектаклях ты играешь главную роль — это "Тартюф" и "Последняя жертва". С радостью отметил, как сильно вырос за последнее время твой талант. Мы ведь обычно сами, лучше чем кто бы то ни было, знаем, когда нам удается наша работа, а когда не удается. Какой-то новый поворот, какой-то подъем в твоем творчестве я заметил еще во время булгаковского "Мольера", а тут это стало еще более очевидным. Всем нам свойственны какие-то приёмы, врезавшиеся в наше практическое сознание детали, однако в этих работах ты со всем этим предстал как бы заново. Игра стала крупнее, с меньшей заботой об удобстве зрителя. Особенно мне понравилась "Последняя жертва". Это безусловно выдающаяся работа на русском театре, которую я ставлю даже выше, чем сыгранный тобою Коломийцев в горьковских "Последних". Здесь ни намека на комикование, ничего привычного, фантастическая сдержанность, а главное — ты невероятно для современного актера сыграл любовь, любовь мужчины к женщине. Это или получается, или не получается. Обычно на театре это не получается, а создается при помощи разных приёмов. У тебя же это получилось.

Пишу тебе это письмо потому, что достигнутое тобой стало и частью моих переживаний, моей собственной гордостью.

С уважением

Сергей Есин

20 января, четверг. Совершенно рассыпается без С.П. международный отдел, засыпает даже не организационная работа, а наша инициатива. Вот и я уже отказываюсь ехать на съезд в Лейпциг в основном потому, что некому поручить все рассчитать и потом за все быть спокойным.

Днем ездил в общежитие, разбирался с пожарными. Слава Богу, появился какой-то достаточно принципиальный парень, Андрей Александрович, который потребовал снять металлическую дверь между этажами, отгораживающую банк. Обычно с предыдущими инспекторами наши арендаторы договаривались. Я только этому рад, но надо сказать, тут же придумал и некий проект, как сохранить и банк, и отдельный ход к другому нашему долговечному арендатору, в "Машинпекс". Теперь снова сам займусь всем этим хозяйством. В общежитии пробыл часа три, лифт еще чинить не начали, но всему нашему хозяйственному руководству до этого нет дела.

К четырем часам вернулся в институт. Сколько же ежедневно появляется бумаг, которые надо просмотреть и подписать!

В конце дня произошел такой инцидент. Еще утром я разговаривал с Мальгиным, и он спросил меня, пойду ли я сегодня на юбилей "Нового мира". Несколько стыдясь, что я такой средний писатель и такой ничтожный автор "Нового мира", которого можно было забыть, я ответил, что не пойду, что пригласительного билета не получал. Что же повлияло на коллектив и администрацию журнала, редактор которого именно по моему приглашению работает у нас в институте? Ой, как хочется остаться на новый срок и навести теперь уже настоящий и воистину революционный порядок!

Что-то повлияло, но пригласительный билет прибыл в институт за сорок минут до начала торжественного вечера, который должны был состояться совсем не рядом, где-нибудь в Доме литераторов или в кинотеатре "Россия", а на Таганке, в солженицынском центре. Прибыло даже два билета: еще и Е.Ю.Сидорову. Я ему прозвонил, он в Барвихе, налету понял ситуацию и, так же как и я, счел себя если не оскорбленным, то уязвленным. Билеты нам скинули, как на рынке, в конце дня, продают уже несвежие овощи по сниженным ценам. В институт после шести заглянул Леня Колпаков, долго разговаривали с ним о театре и о жизни.

Домой приехал в девятом часу. Без меня звонил О.П. Табаков.

С огромным счетом Андрею Дементьеву в "дуэли" у Соловьева проиграл Жириновский, любимец Кремля. Андрей защищал пенсионеров. Теперь я уже могу его понять: видимо, после поездки в Израиль, когда ничего значительного и ожидаемого в его судьбе не свершилось и он сам оказался полунищим пенсионером, в тот момент, когда многие его знакомые и люди, которых он поддерживал и продолжает поддерживать, разбогатели и переплыли в другой класс общества, а он остался на берегу, на песчаном пляже, наш Андрюша огляделся, вот тут-то и пришлось менять взгляд на жизнь. Двадцать лет назад он, знаменитый поэт-песенник, принадлежал к элите советского общества, а ныне существует лишь как сфера обслуживания.

21 января, пятница. Еще вчера вечером твердо решил, что в институт сегодня не поеду. Завтра, в субботу, мне надо идти на запись передачи с В.И.Пьявко, но вчера и позавчера, в связи ли с погодой — на солнце бушуют магнитные бури и возмущения — или просто простудился, я чувствовал себя очень плохо, а когда у меня кашель и мокрота отходит кусками, я начинаю паниковать и думать об э т о м. Твердо решил отправиться на дачу, чуть отсидеться в тишине, продышаться чистым воздухом. Поездка одному в машине, когда радио не работает, когда голова свободна, когда впереди расстилается хотя бы краешек свободы, действует на меня благотворно.

Утром, еще до отъезда, включил телевизор. Опять разговор о пенсиях, о льготах. Как же обеспокоены власти происходящим! В связи с выступлением пенсионеров у нас даже появилось, как говорят, гражданское общество. Насчет последнего не знаю. Гражданственность в русском обществе, терпеливом и тихом, всегда развивается под влиянием реакции властей, положительной или отрицательной, не важно. Но если власти проявляют к требованиям народа равнодушие, то жизнь для его обидчиков начинает идти по принципу "брань на вороту не виснет". Тогда гражданственность на время уходит в подполье, а потом… По крайней мере сейчас, глаза у тех, у кого они еще были прикрыты, открылись. Но я не об этом.