Сергей Есин - Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Это роман о наших днях, он, может быть, даже пошире, чем мой "Имитатор". Описана ситуация полной коррупции, лжи, двойных стандартов, в общем все то, о чем мы сейчас говорим. В свое время все утверждали, что мой роман — о Глазунове, все, кроме меня, я-то знал, что он о другом герое. И Быков совершенно прав, когда говорит, что это оторвут с руками. Со своей стороны, предвидя все сложности, которые могут здесь возникнуть (суды, разбирательства), я порекомендовал Мальгину держаться такого мнения: мол, писал не человека, а ситуацию, а если есть много похожего, то это особенности типизации в русской романистике. В конце концов, Есин не писал в своем романе "Имитатор" Глазунова и не имел в виду гибель его жены, которая произошла через два года. А всё это поставили Есину в строку.

Я рад литературным успехам друзей, хотя думаю, что герой романа переживет это достаточно тяжело. Я не могу научить его главному: воспринимать всё как литературный фантом, не принимать близко к сердцу. Но основа для переживания есть, всё очень похоже на правду…

На авторском совете занимались бюджетом и кое-какими текущими делами. Что-то со мной произошло — то ли я уже уловил систему, то ли еще что, но я довольно активно умничал, задавал вопросы и сделал ряд предложений. Во-первых, мне кажется, что неадекватна доплата, которую СНГ переводит за русскую музыку. Но мое пожелание создать какие-то пункты наблюдения замкнулось на знаменитом ответе: нет денег. Я также предложил РАО немного не его дело, а именно — фиксировать все случившиеся нарушения авторских прав: нелицензионные диски, другую контрафактную продукцию, и все эти моменты публиковать или в интернете, или в специальном печатном органе. Сделать здесь мы ничего не можем, но хотя бы авторы будут знать, что не по их вине они ничего не получают. В конце концов, обязанность следить за правом и законом лежит на прокуратуре и правоохранительных органах, а не на нас.

Опять возникло противодействие между В.Матецким и В.Казениным, другими членами Совета. Матецкий представляет одну сторону жизни, более облегченную, эстрадную, и это его больше всего интересует. Он, естественно, завидует композиторам, работающим в более серьезных жанрах. К тому же ему просто скучно быть рядовым членом авторского совета после ранее занимаемой им должности президента. Неймется, столько знаний, столько было почета и поездок, а теперь вдруг все кончилось. Конечно, его реакция была бы иной, если бы в свое время — после прежнего председателя правления, а также по поводу его как президента — мы приняли бы какие-то жесткие меры, что было вполне возможно. Но ведь мы, русские люди, отходчивые и незлобивые.

14 января, пятница. Утром опять состоялся экспертный совет по наградам в министерстве культуры. Я приехал за полчаса до совета, поговорил с Ю.Т.Бундиным. Настроение у него повеселее, он влез в дела и начинает в них разбираться. Меня даже порадовало, что он, после более плотных разговоров и наблюдений, стал лучше относиться к М.Е. Кстати, он сослался здесь на меня, а я действительно всегда говорю, что тот человек деятельный и ближе мне многих моих патриотически настроенных товарищей без таланта, без дела и всегда, как древние русские князья, готовых к предательству.

В десять часов начался экспертный совет, который на этот раз шел без Надирова. До этого мы с Ю.И. о нем говорили. О причине, по которой Надиров отсутствовал, не пишу. Но с ним совет проходит быстро, он много знает, и решения его, как опытного бойца в рукопашной, точны. Смотрели все очень пристально, я потихонечку присматриваюсь к своим коллегам и проникаюсь к ним симпатией. Пока мне особенно близки……….. дама, которая курирует балет, это, кажется, балетмейстер Надеждинского ансамбля и……. Паша Слободкин, который виртуозно знает все в своей области: музыка и эстрада. Я сам здесь очень многое узнаю. Министр не зря придумал этот совет, кое-что мы и задерживаем, а ретивых и бойких очень много. На этот раз за шлагбаумом оказался отец Филиппа Киркорова, которого одна из филармоний представила к высокому ордену. Теперь надо ждать, когда к званию Героя России представят актера Данилко, играющего Верку Сердючку.

Надо было бы вечером ехать в Обнинск, но еще дня два назад позвонил Авангард Леонтьев: в пятницу можно пойти во МХАТ на "Последнюю жертву" с Табаковым. Это результат моего разговора с А.Н. еще на юбилее Лени Колпакова, когда я сказал, что, судя по "Тартюфу", О.П. находится в какой-то фазе подъема. А.Н. тут же взялся доказывать правильность этого тезиса: посмотрите, мол, "Последнюю жертву".

Вечером отпустил машину и пешком отправился в театр.

Спектакль поставил Ю.Еремин. Сделано все значительно лучше, чем я ожидал. несмотря на некоторые модернистские трюки, вроде киносъемки главных персонажей. Интересно оформление Фомина. Понимает ли зритель, когда видит над декорациями колеса и приводные ремни, что это — время начинающегося капитализма?

Островского я каждый раз смотрю с огромным удовольствием, думая о том, каким образом он так просто и подробно, а главное, "увлекательно" зацепил свое время, а вот мы не можем. В его пьесах удивительная простота, все объясняется "за кадром", на сцене только обнаженная данность. Тут же, как это всегда бывает со мною, я начинаю прикидывать, что бы сделать с моей "Стоящей в дверях", если все же идея поставить ее во МХАТе у Т.В.Дорониной окажется реальной. Пока мне ясно одно: все это надо опрокинуть в сегодняшний день. Действие самой повести — воспоминание. Два потока: это сегодняшняя бедная жизнь проигравшей наивной женщины, и ее же "героическое" прошлое. Но как просто все это у Островского — лишь отдельные сцены, ничего он не объясняет, ни снисходит.

Интересно, что табаковский МХАТ, располагая, конечно, совершенно другими материальными возможностями, дает бой МХАТу доронинскому на его же материале. Но если бы сюда еще молодых, очень сильных героев от Дорониной и если бы в эти спектакли еще саму Татьяну Васильевну! Нужно объединение не театров, а замирение и объединение сил. В актерском смысле доронинцы ни капельки не слабее.

Что касается Табакова, то это одна из самых мощных его ролей. Он играет Флора Федулыча, старого фабриканта, влюбленного в молодую вдову. Здесь многое сошлось, в том числе и то, что он играет в паре со своей женой Зудиной. Он играет, как всегда в великих ролях любого артиста почти не играя, самое на театре трудное — любовь, закрытую страсть, готовность любить и волю к совершению своего безукоризненного мужского желания. Теперь список моих театральных долгов удлинился: Брагарник и Олег Гущин, Андреев, Авангард Леонтьев и снова Табаков.

Авангарду Леонтьеву, когда пришел в театр, я принес свои дневники. Надпись была многозначительной: профессору от профессора и пр.