Анатолий Мордвинов - Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1
- Название:Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Кучково поле
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9950-0413-4, 978-5-9950-0414-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Мордвинов - Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1 краткое содержание
В книге впервые в полном объеме публикуются воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II А. А. Мордвинова.
Первая часть «На военно-придворной службе охватывает период до начала Первой мировой войны и посвящена детству, обучению в кадетском корпусе, истории семьи Мордвиновых, службе в качестве личного адъютанта великого князя Михаила Александровича, а впоследствии Николая II. Особое место в мемуарах отведено его общению с членами императорской семьи в неформальной обстановке, что позволило А. А. Мордвинову искренне полюбить тех, кому он служил верой и правдой с преданностью, сохраненной в его сердце до смерти.
Издание расширяет и дополняет круг источников по истории России начала XX века, Дома Романовых, последнего императора Николая II и одной из самых трагических страниц – его отречения и гибели монархии.
Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И милый старик, сам немного взволнованный от своей торжественной речи, обнял меня и поцеловал.
– Смотрите не ожидайте высочайшего приказа о вас, – добавил он шутливо, – а завтра же явитесь Его Величеству…
Это напоминание о существующем еще с давних царствований обычае – не позднее, чем на другой день после пожалования, являться в свитской для принесения благодарности государю, меня немного смутило.
Купить погоны с царскими вензелями и такие же флигель-адъютантские аксельбанты, а также сшить свитский мундир в течение суток было еще возможно, но изготовить все это в одну ночь, и притом на воскресенье, было, конечно, немыслимо. Обыкновенно в таких случаях пользовались мундиром кого-либо из полковых товарищей, числившихся уже в свите.
Но единственный, за исключением великого князя, в моем полку и в Гатчине флигель-адъютант полковник Дрозд-Бонячевский был громадного роста и намного шире меня в плечах. Я все же воспользовался его любезным предложением, кое-что мне дома в его одеянии успели сузить и укоротить, и наутро я уже был в Александровском дворце в Царском Селе.
Лица свиты государя имели преимущество являться Его Величеству в любой приемный день, не испрашивая на то предварительного разрешения. Их обыкновенно не заносили и в списки представлявшихся.
Государь встретил меня в своем кабинете с обычными простотой и приветливостью. Никогда не обращавший никакого внимания ни на свою, ни на одежду других, он все же на этот раз улыбнулся на мой уж слишком мешковато сидевший мундир и спросил, от кого я его так быстро успел достать.
– Не благодарите меня, Мордвинов, – сказал затем серьезным голосом государь. – Мне было очень жаль, что вы решили покинуть службу при брате, и я сделал теперь только то, что уже давно хотел сделать для вас… Ваше настроение я отлично понимаю… Кто мог думать, что все это случится… Знаю, что вам нелегко – иначе и не может быть при таких печальных обстоятельствах. А мне, вы думаете, легче… Но вот что, Мордвинов… я все же прошу вас продолжать помогать опеке заведовать делами Миши… и князь Кочубей, и граф Фредерикс находят это необходимым. Действительно, ведь вы один в курсе дел Миши, не только имущественных, но и других.
– Ваше Величество, – отвечал я, – необходимости, право, в том никакой нет. Опека уже до малейших подробностей успела ознакомиться со всем, и, говоря откровенно, при враждебном отношении ко мне г-жи Брасовой мой неуход вызвал бы только лишнее раздражение у Михаила Александровича.
– Знаю! Все знаю, Мордвинов, – говорил с горечью государь, – но верьте мне, что так продолжаться долго не может. Миша поймет наконец, как он жестоко несправедлив к вам, и у вас восстановятся с ним прежние отношения.
– Ах, Ваше Величество, дай-то Бог, чтобы так было когда-нибудь… в глубине души и я на это иногда надеюсь, но все-таки чувствую, что теперь этого долго не будет. Освободите лучше меня совсем от тяжелой обязанности.
– Хорошо, я подумаю, – сказал, немного задумываясь, государь, – а пока все-таки продолжайте заниматься его делами… столько же для него, как и для меня лично – в качестве моего адъютанта. Так, надеюсь, вам будет намного легче. Я и сам стал во главе опеки, чтобы для Миши это было не так ощутительно. Никто лучше вас не обережет его интересов.
– Ваше Величество, – заговорил я, волнуясь и, как всегда в своем большом волнении, отрывисто и бессвязно. – Всею душою благодарю вас за такое доброе мнение обо мне… Вы не поверите, как мне самому тяжело уходить от Михаила Александровича, и я долго колебался, прежде чем написал ему то прощальное письмо. Не о том я мечтал… Служба при нем меня только радовала и удовлетворяла… Надеялся, пока живы оба, мы будем всегда вместе… А вот теперь… Никогда не думал, что придется испытать такое горе… Верьте, Ваше Величество, я на него не сержусь. Мне только очень больно. Не сердитесь и вы, Ваше Величество, на него очень. Виноваты тут главным образом его молодость, полная неопытность и всегдашнее доверие к людям… Его и было так легко подтолкнуть на этот шаг… Конечно, в начале своего увлечения он поступил совсем нехорошо и сильно виноват перед полком, перед вами, перед своим положением и Родиной, но ведь, в конце концов, судя по-человечески – «прикрыть грех» 175, – его поступок все-таки благородный.
– Но он мне обещал, и я верил в искренность его обещания 176, – вставил не без раздражения государь.
– Ваше Величество, я думаю, что и самому Михаилу Александровичу страшно тяжело, что он нарушил свое обещание. Быть может, он и хотел бы назад, да уж пока не может. Ваше Величество, я никогда ни о чем ни у кого для себя лично не просил, и если вы хотите чем-нибудь вознаградить мою службу при Михаиле Александровиче, то простите его… разрешите ему вернуться в Россию… Кто знает, быть может, все еще и устроится как-нибудь… Ведь его молодое чувство всегда бывало очень изменчиво.
Государь ничего не ответил. Сам, видимо, взволнованный, он долго сидел задумавшись перед своим письменным столом, затем встал и протянул мне руку:
– Ну, до свидания, Мордвинов, меня ждут уже другие. Теперь вы здесь свой, и мы будем чаще видеться. Пройдите к Ее Величеству, она желала бы вас видеть… она, наверно, готова и находится в своей комнате.
Любимая гостиная императрицы находилась всего через коридор и одну проходную комнату от кабинета государя, рядом с их спальнею. Ее Величество сейчас же меня приняла, но ее разговор со мной в тот день был непродолжителен. Она только меня поздравила, сказала, что очень радуется моему назначению, и поговорила немного о Михаиле Александровиче. Его поступок не столько ее раздражал, сколько делал ей больно. Она была, так же как и я, убеждена, что все совершилось лишь из-за юношеского слепого увлечения, а не настоящей любви. Если бы это была настоящая любовь – любовь с обеих сторон на всю жизнь, – она бы извинила этот поступок, и ей не было бы так тяжело.
Моего великого князя, как я всегда чувствовал, она очень любила и отличала его, так же как и великую княгиню Ольгу Александровну, от остальных многочисленных родственников царской семьи.
С самого начала своей жизни в России она была с ним дружна и к нему внимательна. Ей нравились его простота, искренность и прямота; ей хотелось с ним сблизиться, чтобы найти в нем и для себя, и для государя поддержку в их становившейся все более обособленной, но все более сложной жизни. Чтобы выказать великому князю ее внимание, она собственноручно украсила рисунками и выжиганием по дереву его лагерную мебель, с заботливостью относилась и к другим мелочам его жизни и всегда радовалась, когда Михаил Александрович по какому-нибудь случаю гостил у них по несколько дней в Царском Селе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: