Анатолий Мордвинов - Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2

Рядом была буфетная, кругом ходили лакеи, подавая чай, и, быть может, их присутствие заставляло всех быть такими же «обычными» по наружности, как всегда.

Государь сидел на вид спокойный, ровный, поддерживал разговор, и только по его глазам, теперь уже совсем печальным, задумчивым, на чем-то сосредоточенным, да по нервному движению, когда он доставал папиросу, можно было чувствовать, что переживал он в самом себе.

Ни одного слова, ни одного намека на то, что всех нас волновало, не было, да, пожалуй, и не могло быть произнесено – такая обстановка заставляла лишь уходить в себя, несправедливо негодовать на других «зачем говорят о пустяках» и мучительно думать: «Когда же кончится это сидение за чаем!»

Оно наконец кончилось; государь встал и удалился к себе в вагон. Проходя вслед за ним, последним, по коридору, мимо открытой двери кабинета, куда вошел государь, я помню, меня так и потянуло войти туда, но находившийся впереди меня граф Фредерикс (или Воейков) уже вошел туда раньше с каким-то совсем, как я раздраженно подумал, ненужным докладом. Мы все собрались снова вместе, на этот раз в купе у адмирала Нилова. Старый адмирал был очень удручен и почти все время не покидал своего отделения.

В. Н. Воейков был также с нами. Он был, как чувствовалось, не менее нас взволнован, но умел лучше нас скрывать свое волнение и свои переживания. От него или от Нарышкина мы наконец узнали, что Родзянко ночью в переговорах с Рузским сообщил ему, что он потому не приехал в Псков, так как высланные государем с фронта эшелоны якобы взбунтовались в Луге и никого не пропускают.

По словам Рузского, это было неверно. Рузский имел точные сведения, что эшелон в Луге не взбунтовался. Тем более становятся непонятными его настояния государю отозвать высланные войска назад. Не государь, а главнокомандующий Северного фронта без всякой попытки на сопротивление сдавался на «милость победителя». Родзянко просил Рузского отменить присылку войск, так как «это бесполезно, но вызовет лишнее кровопролитие, а войска все равно против народа драться не будут и своих офицеров перебьют». Он утверждал также, что прибытие Иванова с Георгиевским батальоном только усилило всеобщее раздражение и что ненависть к царской семье, по его словам, достигла якобы высших пределов и вопрос о династии поставлен ребром.

Родзянко убеждал Рузского, что единственный выход спасти династию – это добровольное отречение государя от престола в пользу наследника при регентстве великого князя Михаила Александровича.

Генерал Алексеев также телеграфировал, что, по его мнению, создавшаяся обстановка не допускает иного решения, что каждая минута дорога, и он умоляет государя, ради любви к Родине, принять решение, «которое может дать мирный и благополучный исход».

Появились кем-то принесенные в нашу военно-походную канцелярию и несчастные телеграммы Брусилова, Эверта, генерала Алексеева, Сахарова, а также и поступившая уже потом телеграмма от адмирала Непенина.

Подлинника телеграммы великого князя Николая Николаевича с Кавказа при этом среди них не было; государь ее не препроводил для хранения в нашу военно-полевую канцелярию. Она, кажется, так и осталась у Его Величества. Но потом нам доставили из штаба копию и с его телеграммы.

Она заканчивалась так:

«Как верноподданный считаю по долгу присяги и по духу присяги необходимым коленопреклоненно молить ваше императорское Величество спасти Россию и вашего наследника, зная чувство вашей святой любви к России к нему. Осенив себя крестным знамением, передайте ему ваше наследие. Другого выхода нет.

Генерал-адъютант Николай».

Тогда же впервые прочитали мы и копии высочайших телеграмм, переданных еще днем государем Рузскому. В них Его Величество говорил как будто лишь о готовности отречься, а не о совершившемся уже окончательно своем отречении от престола, так как эти телеграммы гласили:

«Председателю Государственной Думы.

Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына, с тем чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего великого князя Михаила Александровича.

Николай».

«Наштаверх. Ставка. А.

Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно.

Николай».

С этих телеграмм, как и с телеграмм всех главнокомандующих, мы просили Нарышкина снять для каждого из нас «на всякий случай» копии, что и было сделано на следующий день в нашей походной канцелярии.

Телеграммы главнокомандующих, пересланные Его Величеству генералом Алексеевым, гласили следующее:

1. «Прошу вас доложить государю императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей преданности и любви к Родине и царскому престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, – отказаться от престола в пользу государя наследника цесаревича при регентстве великого князя Михаила Александровича, другого исхода нет, необходимо спешить, дабы разгоревшийся и принявший большие размеры народный пожар был скорее потушен, иначе повлечет за собой неисчислимые катастрофические последствия. Этим актом будет спасена и сама династия в лице законного наследника.

Генерал-адъютант Брусилов».

2. «Ваше императорское Величество, начальник штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшую в Петрограде, в Царском Селе, в Балтийском море и в Москве и результат переговоров генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной Думы. Ваше Величество, на армию в настоящем ее составе при подавлении внутренних беспорядков рассчитывать нельзя. Ее можно удержать лишь именем спасения России от несомненного порабощения злейшим врагом Родины при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникли в армию, дабы оберечь ее от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких. Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и к сохранению армии для борьбы против врага. При создавшейся обстановке, не находя иного исхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество, во имя спасения Родины и династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной Думы, выраженное им генералу Рузскому, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии.