Валерий Могильницкий - Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник)

За правду в сталинские времена миллионы людей страдали. Концлагеря великого кормчего без огнедышащих крематориев были заполнены до отказа. Конечно, прямой дорогой туда шел и отец Александра Сергей Есенин. А все дело в том, что его поэзию очень любил первейший враг Сталина — Лев Троцкий, который всячески расхваливал книги Есенина. Иосиф Виссарионович, конечно, заинтересовался стихами русского поэта и взял его имя под критический прицел. Но расправиться с крамольным поэтом не смог — Сергей Есенин ушел из жизни, не успев спросить на то разрешения у властей.

И все же, несмотря на трагическую гибель поэта, Сталин дал указание начать травлю его имени в пику Троцкому, который выступил в прессе с эссе о «талантливом русском поэте Сергее Есенине». И по явному спецзаказу свыше в печати появляются в угоду Сталину статьи и рецензии Карла Радека, А. Лежнева, Льва Сосновского, в которых Сергея Есенина обвиняют во всех смертных грехах только потому, что он самобытный талантливый поэт. И что прискорбно — такой мыслящий руководитель партии как Николай Бухарин подливает масла в огонь, публикуя в «Правде» 12 января 1927 года свои «Злые заметки», в которых доводит читателя до абсурдной мысли — запретить публиковать поэзию Есенина.

— Я не хотела, чтобы мой сын пошел по стопам отца, — говорила Надежда Давыдовна Вольпин в Москве. — Я видела, что практически все честные писатели, которые не были связаны с НКВД, подвергались репрессиям, расстрелам. Какая мать хочет пожелать своему ребенку несчастья? И поэтому я прививала с болью в душе Александру со школьных лет ненависть к литературе, гуманитарным наукам… Я думала: далеким от поэзии технарям легче жить, ведь они не размышляют, как правило, о переустройстве мира, власти, не лезут в грязную политику…

И вроде все шло по плану матери: Александр поступает на механико-математический факультет Московского университета, который оканчивает в 1946 году с отличием. Его сразу приглашают в аспирантуру НИИ математики при МГУ, через три года он блестяще защищает кандидатскую диссертацию по топологии и едет работать по направлению на Украину в город Черновцы.

И, может быть, его жизнь сложилась бы удачно, если бы… не стихи. Да, да, Александр, скрывая это от матери, пишет еще в Москве в университете вольнодумные стихи, в которых, как и отец, воспевает свободу, право человека на инакомыслие, творчество и самостоятельность. Его основной девиз: «Живи как свободный человек».

И в студенческие годы он становится уже популярным среди молодых интеллигентов. Его однокашник, математик Владимир Успенский, свидетельствовал: «Алек читал свои стихи… Молодой, красивый, очень кудрявый человек. Звенящий голос. Сын полузапрещенного Есенина. И совершенно необычные стихи, тогда так никто не писал!»

Однако вся беда состояла в том, что поэта Александра Есенина, будто сговорившись, редакторы различных советских изданий не печатали! В одной из редакций знаменитого журнала заведующий отделом поэзии согласился взять к публикации стихи Александра с условием, что поэт выбросит некоторые «сомнительные» строчки. Однако сын Есенина вырвал из рук окаменевшего редактора свои стихи со словами:

— Ты — не литератор, а цензор! Твое место в МГБ!

И, разгоряченный, шагая по Москве, он вспоминал рассказ матери о том, как в Госиздате взялись за редактирование стихов его отца, вычеркнули оттуда слова «Бог», «Саваоф» и другие. Сергей Есенин возмутился, забрал свою поэтическую книжку из Госиздата и больше туда никогда не приходил.

Но где же Александру печататься? Если в СССР нет издательств, где дышалось бы вольно поэтам, стало быть, выход один — публиковаться за рубежом, во Франции или США. Такой шаг сделать в то время было нелегко, ибо выход книги за границей считался тогда чуть ли не предательством, а порой прямо приравнивался к измене Родине.

Стихи Александра Есенина-Вольпина как раз и стали причиной его первого ареста органами безопасности. Произошло это в Черновцах 24 июля 1949 года. Его привезли в Москву на Лубянку. Следователь почему-то стал подробно интересоваться здоровьем Александра, состоянием его сердца, психики. Затем прямо заявил ему, что он «очень и очень болен».

— Тебе, Алек, нужен санаторий, чтобы просветить голову, чтобы ты не писал стихи-пасквили на советскую действительность, — говорил он и ехидно добавлял: — Мы тебе такой «санаторий» устроим, что ты вообще перестанешь писать!

Именно в те годы впервые в практике чекистов все больше стали использовать психиатрию в политических целях для подавления инакомыслия и вольнодумства. И Александра Есенина-Вольпина помещают в Ленинградскую психбольницу тюремного типа, где держат подальше от глаз людских целый год. Ему дают такие препараты, что начисто лишают его памяти, он не узнает друзей, даже родную мать. Здесь он впервые знакомится с уголовниками, убийцами, которых врачи признают невменяемыми за большие взятки, чтобы спасти тех от казни. Такие, с позволения сказать, «больные» устанавливают в психиатричке свои порядки, отнимая у соседей передачи, деньги, даже одежду, обувь. «Если не отдашь — повесим». И однажды Александр увидел в курилке такого повешенного. А парню было всего восемнадцать лет…

Александра уголовники не трогали, наоборот — даже охраняли. Им было лестно, что вместе с ними в одной палате находится сын самого Сергея Есенина. Один старый вор, весь поседевший и сгорбленный, сказал ему:

— Зачем ты пьешь их лекарства? Это ведь яд, медленная смерть. Они твой дух усмирят, а затем и твое сердце остановят, мозг парализуют. Выбрасывай все их снадобья в унитаз в туалете. И сразу почувствуешь: тебе станет лучше.

Добрый совет старого вора помог Александру избежать смерти. Больше того — он отказался от разных успокоительных инъекций. Главный врач тюремной психбольницы вынужден был доложить начальству, что Есенин-Вольпин стал уклоняться от лечения, опять взялся за перо.

И 9 сентября 1950 года ОСО при МГБ СССР принимает постановление: приговорить Есенина-Вольпина к пяти годам ссылки, ибо он — «социально опасный элемент». Ссылку отбывать его направляют в Караганду.

Спросите: как же отбывал свой срок Александр в Караганде? К сожалению, почти всех свидетелей жизни и работы сына Есенина в шахтерском городе уже нет. Охотно об этом в свое время рассказывал людям депутат областного маслихата, местный литератор Михаил Семенович Бродский. Он даже замышлял написать книгу о дружбе трех поэтов, трех ссыльных — Александра Есенина-Вольпина, Наума Коржавина и Юрия Айхенвальда, волею судьбы заброшенных в одно время в Караганду. И это была бы замечательная книга о том, как надо дружить в проклятом Богом краю, поддерживать друг друга в самые тяжелые годы, когда над головой висит дамоклов меч и тучи ходят хмуро… Но Михаил Семенович не успел осуществить свой замысел, написав только небольшую документальную книгу «Деревья, как люди, не здесь родились». И в ней я нашел несколько слов о сыне Сергея Есенина. Рассказывая о смерти Сталина и разоблачении Берии, массовых амнистиях и реабилитации политических заключенных, Михаил Бродский пишет: