Марина Цветаева - Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник)

Подслушанных… Вдоль всех бесхлебных
Застав, где молодость шаталась.

Шаль, узнаешь ее? Простудой
Запахнутую, жарче ада
Распахнутую…
Знай, что чудо
Недр – под полой, живое чадо:

Песнь! С этим первенцем, что пуще
Всех первенцев и всех Рахилей…
– Недр достовернейшую гущу
Я мнимостями пересилю!

Есть рифмы в мире сём:
Разъединишь – и дрогнет.
Гомер, ты был слепцом.
Ночь – на буграх надбровных.

Ночь – твой рапсодов плащ,
Ночь – на очах – завесой.
Разъединил ли б зрящ
Елену с Ахиллесом?

Елена. Ахиллес.
Звук назови, созвучней.
Да, хаосу вразрез
Построен на созвучьях

Мир, и, разъединен,
Мстит (на согласьях строен!)
Неверностями жен
Мстит – и горящей Троей!

Рапсод, ты был слепцом:
Клад рассорил, как рухлядь.
Есть рифмы – в мире том
Подобранные. Рухнет

Сей – разведешь. Что́ нужд
В рифме? Елена, старься!
…Ахеи лучший муж!
Сладостнейшая Спарты!

Лишь шорохом древес
Миртовых, сном кифары:
«Елена: Ахиллес:
Разрозненная пара»!

Не суждено, чтобы сильный с сильным
Соединились бы в мире сем.
Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,
Брачное дело решив мечом.

В братственной ненависти союзной
– Буйволами! – на скалу – скала.
С брачного ложа ушел, неузнан,
И неопознанною – спала.

Порознь! – даже на ложе брачном –
Порознь! – даже сцепясь в кулак –
Порознь! – на языке двузначном –
Поздно и порознь – вот наш брак!

Но и постарше еще обида
Есть: амазонку подмяв как лев –
Так разминулися: сын Фетиды
С дщерью Аресовой: Ахиллес

С Пенфезилеей.
О вспомни – снизу
Взгляд ее! сбитого седока
Взгляд! не с Олимпа уже, – из жижи
Взгляд ее – все ж еще свысока!

Что ж из того, что отсель одна в нем
Ревность: женою урвать у тьмы.
Не суждено, чтобы равный – с равным…
…………………………………………………………….

Так разминовываемся – мы.

В мире, где всяк
Сгорблен и взмылен,
Знаю – один
Мне равносилен.

В мире, где столь
Многого хощем,
Знаю – один
Мне равномощен.

В мире, где все –
Плесень и плющ,
Знаю: один
Ты – равносущ
Мне.

Рас-стояние: версты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это – сплав

Вдохновений и сухожилий…
Не рассо́рили – рассори́ли,
Расслоили…

Стена да ров.
Расселили нас как орлов –

Заговорщиков: версты, дали…
Не расстроили – растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас как сирот.

Который уж, ну который – март?!
Разбили нас – как колоду карт!

Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится,
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на́ сердце…

Ты, в погудке дождей и бед
То ж, что Гомер – в гекзаметре,
Дай мне руку – на весь тот свет!
Здесь – мои обе заняты.

С Северо-Южным,
Знаю: неможным!
Можным – коль нужным!
В чем-то дорожном,

– Воздухокрутом,
Мчащим щепу! –
Сон три минуты
Длится. Спешу.

С кем – и не гляну! –
Спишь. Три минуты.
Чем с Океана –
Долго – в Москву-то!

Молниеносный
Путь – запасной:
Из своего сна
Прыгнула в твой.

Снюсь тебе. Четко?
Гладко? Почище,
Чем за решеткой
Штемпельной? Писчей –

Сто́ю? Почтовой –
Сто́ю? Красно?
Честное слово
Я, не письмо!

Вольной цензуры
Нрав. Прыгом с барки!
Что́ без цензуры –
Даже без марки!

Всех объегоря,
– Скоропись сна! –
Вот тебе с моря –
Вместо письма!

Вместо депеши.
Вес? Да помилуй!
Столько не вешу
Вся – даже с лирой

Всей, с сердцем Ченчи
Всех, с целым там .
Сон, это меньше
Десяти грамм.

Каждому по́ три –
Шесть (сон взаимный).
Видь, пока смотришь:
Не анонимный

Нос, твердозначен
Лоб, буква букв –
Ять, ять без сдачи
В подписи губ.

Я – без описки,
Я – без помарки.
Роз бы альпийских
Горсть, да хибарка

На́ море, да но
Волны добры.
Вот с Океана,
Горстка игры.

Мало-помалу бери, как собран.
Море играло. Играть – быть добрым.
Море играло, а я брала.
Море играло, а я клала

За́ ворот, за́ щеку, – терпко, мо́рско!
Рот лучше ящика, если горести
Заняты. Валу, звучи, хвала!
Муза теряла, волна брала.

Крабьи кораллы, читай: скорлупы.
Море играло, играть – быть глупым.
Думать – седая прядь! –
Умным. Давай играть!

В ракушки. Темп un petit navir’a [43].
Эта вот – сердцем, а эта – лирой,

Эта, обзор трех куч,
Детства скрипичный ключ,
Подобрала у рыбацкой лодки.
Это – голодной тоски обглодки:

Камень – тебя щажу, –
Лучше волны гложу,

Осатанев на пустынном спуске.
Это? – какой-то любви окуски:
Восстановить не тщусь:
Так неглубок надкус.

Так и лежит не внесенный в списки.
Это – уже не любви – огрызки:

Совести. Чем слезу
Лить-то – ее грызу,

Не угрызомую ни на столько.
Это – да нашей игры осколки

Завтрашние. Не видь.
Жаль ведь. Давай делить.

Не что понравится, а что выну.
(К нам на кровать твоего бы сына
Третьим – нельзя ль в игру?)
Первая – я беру.

Только песок, между пальцев, ливкий.
Стой-ка, какой-то строфы отрывки:
«Славы подземный храм».
Ладно. Допишешь сам.

Только песок, между пальцев, плёский.
Стой-ка: гремучей змеи обноски:
Ревности! Обновясь,
Гордостью назвалась.

И поползла себе с полным правом.
Не напостовцы – стоять над крабом
Выеденным. Не краб:
Славы кирпичный крап.

Скромная прихоть:
Камушек. Пемза.
Полый как критик.
Серый как цензор

Над откровеньем.
– Спят цензора! –
Нашей поэме
Цензор – заря.