Марина Цветаева - Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник)

Ветер, ветер, над лбом – как стягом
Подымаемый нашим шагом!

Водворенное «и так дале» –
Коридоры: домашнесть дали.

С грачьим профилем иноверки
Тихой скоростью даль, по мерке

Детских ног, в дождевом пруфе
Рифмы милые: грифель – туфель –

Кафель… в павлиноватом шлейфе
Где-то башня, зовется Эйфель.

Как река для ребенка – галька,
Дали – долька, не даль – а далька,

В детской памяти, струнной, донной –
Даль с ручным багажом, даль – бонной…

Не сболтнувшаяся нам (даль в модах)
Что́ там тащится на подводах…

Доведенная до пенала…
Коридоры: домов каналы.

Свадьбы, судьбы, событья, сроки, –
Коридоры: домов притоки.

В пять утра, с письмецом подметным,
Коридором не только метлы

Ходят. Тмином разит и дерном.
Род занятий? Ко-ри-дорный.

То лишь требуя, что смолола –
Коридорами – Карманьола!

Кто коридоры строил
(Рыл), знал куда загнуть,

Чтобы дать время крови
За́ угол завернуть.

Се́рдца – за тот за острый
Угол – громов магнит!
Чтобы сердечный остров
Со всех сторон омыт

Был. Коридор сей создан
Мной – не проси ясней! –
Чтобы дать время мозгу
Оповестить по всей

Линии – от «посадки
Нету» до узловой
Сердца: «Идет! Бросаться –
Жмурься! А нет – долой

С рельс!» Коридор сей создан
Мной ( не поэт – спроста!),
Чтобы дать время мозгу
Распределить места,

Ибо свиданье – местность,
Роспись – подсчет – чертеж –
Слов, не всегда уместных,
Жестов, погрешных сплошь.

Чтобы любовь в порядке –
Вся, чтоб тебе люба –
Вся, до последней складки –
Губ или платья? Лба.

Платье все́ оправлять умели!
Коридоры: домов туннели.

Точно старец, ведомый дщерью –
Коридоры: домов ущелья.

Друг, гляди! Как в письме, как в сне том –
Это я на тебя просветом!
В первом сне, когда веки спустишь –
Это я ? на тебя предчувствьем

Света. В крайнюю толку срока
Это я – световое око.

А потом?
Сон есть: в тон.
Был – подъем,
Был – наклон

Лба – и лба.
Твой – вперед
Лоб. Груба
Рифма: рот.

Оттого ль, что не стало стен –
Потолок достоверно крен

Дал. Лишь звательный цвел паде́ж
В ртах. А пол – достоверно брешь.

А сквозь брешь, зелена как Нил…
Потолок достоверно плыл.

Пол же – что́, кроме «провались!» –
Полу? Что́ нам до половиц

Сорных? Мало мела? – Горе́!
Весь поэт на одном тире

Держится…
Над ничем двух тел
Потолок достоверно пел –

Всеми ангелами.

Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас – через сотни
Разъединяющих верст.

Я знаю, наш дар – неравен,
Мой голос впервые – тих.
Что вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!

На страшный полет крещу Вас:
Лети, молодой орел!
Ты солнце стерпел, не щурясь, –
Юный ли взгляд мой тяжел?

Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед…
Целую Вас – через сотни
Разъединяющих лет.

Собирая любимых в путь,
Я им песни пою на память –
Чтобы приняли как-нибудь,
Что когда-то дарили сами.

Зеленеющею тропой
Довожу их до перекрестка.
Ты без устали, ветер, пой,
Ты, дорога, не будь им жесткой!

Туча сизая, слез не лей, –
Как на праздник они обуты!
Ущеми себе жало, змей,
Кинь, разбойничек, нож свой лютый.

Ты, прохожая красота,
Будь веселою им невестой.
Потруди за меня уста, –
Наградит тебя Царь Небесный!

Разгорайтесь, костры, в лесах,
Разгоняйте зверей берложьих.
Богородица в небесах,
Вспомяни о моих прохожих!

Ты запрокидываешь голову
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!

Преследуемы оборванцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.

Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
И по каким терновалежиям
Лавровая твоя верста… –

Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол уже мечту.
В тебе божественного мальчика, –
Десятилетнего я чту.

Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…

Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти…
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник – прости!

Откуда такая нежность?
Не первые – эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.

Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность? –
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.

Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая – о нежность! –
На самой груди певца.

Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами – нет длинней?

Разлетелось в серебряные дребезги
Зеркало, и в нем – взгляд.
Лебеди мои, лебеди
Сегодня домой летят!

Из облачной выси выпало
Мне прямо на грудь – перо.
Я сегодня во сне рассыпала
Мелкое серебро.

Серебряный клич – зво́нок.
Серебряно мне – петь!
Мой выкормыш! Лебеденок!
Хорошо ли тебе лететь?

Пойду и не скажусь
Ни матери, ни сродникам.
Пойду и встану в церкви,
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.

Гибель от женщины. Вот знак
На ладони твоей, юноша.
Долу глаза! Молись! Берегись! Враг
Бдит в полуночи.

Не спасет ни песен
Небесный дар, ни надменнейший вырез губ.
Тем ты и люб,
Что небесен.

Ах, запрокинута твоя голова,
Полузакрыты глаза – что? – пряча.
Ах, запрокинется твоя голова –
Иначе.