Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

Она просыпалась каждый час и звонила в холл, чтобы узнать, приехал ли я. Но там по-прежнему отвечали, что нет. Она не могла знать, что на «Конкорде», на котором я летел из Нью-Йорка, сломался двигатель (когда он остановился на скорости 1100 км/ч, мой кофе разлился по проходу), так что мы сделали аварийную посадку в аэропорту Шэннон в Ирландии, и некоторое время провели в зале ожидания. Фредди Сесслера приняли за Мика Джаггера, что ненадолго подняло нам настроение, и когда, наконец мотор починили, мы полетели дальше. Как только мы приземлились в Париже, я помчался в «L’Hotel» с Китом на буксире.

Как только я приехал, то понял, что даже не знаю даже её настоящего имени. Она работала моделью как Джо Ховард, но когда я спросил на ресепшене о Джо Ховард, клерк, который был не тот, кто поселил её ночью (и потому не знал, что она здесь ждет меня), смотрел на меня пустым взором. Я попытался описать её, но это ничего не решило. Наконец, я убедил его показать мне список гостей. Как только я взглянул на все имена, то заметил «Дж. Карслейк», и сделал вывод, что я близок к разгадке, так как это имя начиналось на Дж. Я сказал ему, чтобы он вызвал её.

Клерк за столом показал на часы и сказал, что, скорее всего, не сможет никому позвонить в такой час, за тем лишь исключением, что я должен быть уверен в том, что это — та самая персона. Наверное, он увидел, как я хотел видеть эту самую персону, и позвонил наверх. Когда ответил женский голос, он спросил: «Вы мисс Карслейк? Вы ли также мисс Ховард? Вы знаете мистера Вуда? Он здесь».

Я услышал, как она вскричала: «Пришлите его наверх».

Она выпрыгнула из кровати, быстро прихорошилась, и я постучал к ней в дверь. Она открыла, я вошел, Кит — тоже. Он прошел вслед за Джо, сел за маленький стол и, не говоря ни слова, вытащил ложку и стал готовить себе дозу. Джо вскочила, не в силах вымолвить ни слова, потому что она никогда не видела ничего похожего. Кит вмазался, потом взглянул на неё, сказал: «Ты, наверное, Джо? Привет, дорогая!», — и смачно её поцеловал. Джо вперила суровый взгляд на меня. Я только вымолвил: «Извини уж моего друга, мы всюду ходим вместе». Мы так и делали в то время. И следующие несколько лет мы постоянно тусовались втроем: Кит, Джо и я. Патти (жена Кита) тоже присоединялась к нам — таким образом, нас становилось четверо. Мы могли тусить бесконечно, придумывать для себя долгими вечерами небывалые страны, наслаждаться музыкой, путешествиями и созерцать друг друга.

Кит остался с нами на 3 дня. Имейте в виду — эта комната была размером с телефонную будку. Менеджмент отеля должен был быть удивлен тем, что произошло с нами. У нас ведь была только одна кровать, для Джо и меня, и Кит занял всё её оставшееся пространство. Нам оставалось всего ничего.

Джо все время спрашивала меня: «Когда же мы выгоним Кита?» Но мы не могли оставить его одного в опиумном дурмане. Плюс ко всему эти три дня прошли для Джо и меня мгновенно. На третий день Кит, который чувствовал себя уже посвежее, предложил: «Мы тут целых три дня, почему бы не перебраться на мою квартиру?»

«На твою квартиру?» — Джо не могла поверить, что у него есть собственное жилье в Париже, а он тем временем провел три долгих дня с нами в нашей крохотной комнатке. Так что мы выбрались из «L’Hotel» и поехали на квартиру. Это место было совершенно вверх дном, но в ней было больше спальных мест, чем в том нашем шкафу.

Кит предоставил нам свою кровать, а Джо занялась приведением всего жилища в порядок, где мы и свили гнездышко. Мы закрыли дверь, оставив Кита одного, разделись, прыгнули в койку и занялись делом.

Наконец, мы упали на пол, оказались зажатыми у стены и не могли встать. Кит услышал шум, прибежал и обнаружил нас обоих голыми у стенки. Мы все ржали. Так началась наша совместная жизнь. И хотя Джо уезжала домой каждую неделю, чтобы повидать своего сына, следующие 5 месяцев мы провели в Париже, бешено влюбленные друг в друга.

Из квартиры Кита мы переселились на пару месяцев в небольшой отель, который назывался «Chateau Frontenac». Джо прозвала его «Chateau Front and Back» («Шато Взад-Вперед»), а потом мы сняли квартиру, нижние соседи в которой не разрешали нам ходить по полу в обуви. Мы назвали это место «Поместье Жалоб».

«Стоунз» записывали альбом «Some Girls» («Некоторые девушки»), так что вся банда была в сборе, в том числе и Чач, который жил в «Frontenac» в комнате, следующей за нашей. Это было всё очень ново для Джо, которая все время спрашивала Чача: «Что происходит?» Он сказал: «Просто делай как я», и преподал ей основы зависания вместе со «Стоунз».

«Some Girls» — один из моих любимых альбомов «Стоунз». Во многом альбом был плодом нашей дружбы, но я также наслаждался всяческим взаимодействием с Миком. Я немало повеселился, тусуясь с ним и учась у него разным вещам. Мы строили основание нашей дружбы на всю жизнь через музыку, вино и песню.

Рядом со звукозаписывающей студией была маленькая комнатка, которую Джо сделала своей собственной — она повесила на её дверь табличку с надписью «Клуб Джо», украсила её подушками и свечами, и стала много проводить там времени за чтением. Я заползал туда в перерывах между дублями за палчонкой. Мы записывались всю ночь, и никогда не уходили домой ранее 6-и утра. Джо готовила завтрак для меня и Кита, а также присматривала за его сыном Марлоном, когда он наносил нам визит. Кит каждую ночь читал Марлону на ночь сказки, невзирая, впрочем, на его предпочтения.

Джо жила в Париже как настоящая француженка, и ей особенно нравились фруктовые и овощные рынки. Хотя она не всегда затоваривалась там тем, чем хотела. Однажды она пошла купить грибов, но не знала разницу между фунтами и килограммами, так что нам пришлось жить на грибном супе, грибном омлете, всем грибном — несколько месяцев.

Когда пришла пора пора Рождества, и «Стоунз» отправились на каникулы, мы с Джо стали подумывать о том, чтобы вернуться в Англию, но нам не хотелось, чтобы тот пузырь счастья, в котором мы находились, лопнул так быстро, и мы решили выбраться поближе к солнцу. Нам нужно было найти жаркое местечко, куда можно было бы слетать, и вот мы решили по чьему-то совету обратиться к знакомому колумбийскому наркоперевозчику.

Это был парень по имени Виктор — неизвестно, было ли это его настоящее имя или нет, — но так его все называли. Мы сталкивались с ним на гастролях по старой памяти. Он был очень показушный парень, крикливо одевавшийся, заказывал самые дорогие номера в гостиницах, имел собственный самолет и всегда говорил нам: «Всё, что я имею — это ваше». Когда мы обратились к нему в сильной нужде отпраздновать Рождество и Новый год, он пригласил нас на Багамы. То есть, поточнее — он решил, что мы полетим с ним в Нассау, а собственно, нам было все равно куда.