Валерий Шамбаров - История княжеской Руси. От Киева до Москвы

А Псков перессорился со всеми, приглашал князей то из Литвы, то со Смоленщины. Но толку от них было мало. Орденские рыцари сориентировались, что город оказался в изоляции, убили псковских послов и обрушились войной. Только в безвыходной ситуации псковичи все-таки пожертвовали претензиями на независимость, согласились подчиниться Новгороду и признали Псков его «пригородом». Новгородская рать выступила на помощь, вместе прошлись по Ливонии, разоряя селения, разбили рыцарское войско магистра Бурхарда.

Но вскоре псковичи смогли отыграться, в новгородские владение вторглись шведы. Их король Магнус выпросил у папы бумагу на крестовый поход против русских. Набрал массу немецких наемников, привел флот к Неве и объявил новгородцам: пусть они пришлют «философов» для диспута о вере. Если латинская будет признана лучшей, они должны принять ее или их заставят силой оружия. Архиепископ Василий и горожане были немало удивлены. Ответили, что для религиозных прений шведы могут обратиться к Константинопольскому патриарху, а мы, дескать, входить в «суетные споры» не намерены. Если же имеются какие-то претензии к Новгороду, можно обсудить их. Но король заверил, что никаких конкретных претензий нет, он заботится лишь о душевном спасении русских.

Ради «душевного спасения» Магнус атаковал и захватил Орешек. Тех немногих жителей, которые после этого остались живы, насильно перекрестили в католицизм. Но и шведам штурм обошелся недешево, они потеряли 500 человек. Ижоряне и русские окружили захватчиков, перекрыли дороги. У Магнуса стало худо с продуктами, он посадил войско на корабли и отчалил домой. Однако в Орешке он оставил большой гарнизон, приобрел удобную базу для дальнейшего наступления на Русь.

Крепость Юрий Московский построил сильную, взять ее было нелегко. А великий князь не спешил помогать строптивым новгородцам, предоставлял им подумать о своем поведении. Зато Псков обрадовался, принялся торговаться и все-таки добился своего. Новгород предоставил ему вожделенную самостоятельность, признавал Псков не «пригородом», а «младшим братом». Отныне он сам выбирал посадника, не платил пошлины, его граждане не подлежали новгородскому суду. За это псковичи собрали войско, но едва оно ушло под Орешек, как оживились немцы. Выжгли окрестности Изобрска, Острова, Пскова. Город в панике отозвал свою рать обратно. Новгородцам пришлось сражаться в одиночестве. Орешком они все же овладели, 800 шведов перебили, остальные сдались. Но о своем положении Новгород и впрямь призадумался, Магнус-то мог вернуться. Решили, что с великим князем надо мириться. Почтительно отправили к нему пленных шведов, соглашались на уступки.

А главная угроза нарастала со стороны Литвы. Старый Гедимин умер почти одновременно с Узбеком, поделив уделы между сыновьями Евнутием, Ольгердом, Наримантом, Кейстутом, Любартом, Кориядом. Хотя назвать их отношения братскими было трудновато. Ольгерд сговорился с Кейстутом и набросился на родственников. Наримант удрал в Орду, Евнутий на Русь. А Ольгерд, дорвавшись до верховной власти, повел себя очень агрессивно. Его отец взвешивал свои шаги, осторожничал. Сын не считал нужным себя сдерживать. Готов был урвать любые соседние земли, еще более активно полез в русские дела.

Для начала он вздумал подсобить смоленскому князю, отобрать для него у Москвы Можайск. Подступил с литовскими и русскими дружинами, спалил предместья и посады, осадил городскую крепость. Но великий князь быстро созвал многочисленную рать, двинулся к Можайску. Ввязываться в сражение Ольгерд не рискнул, отступил. А раздувать конфликт, начинать масштабную войну Семен Иванович не захотел. Увидели литовцы московскую силу, ушли – и достаточно.

Однако настроения псковичей стали для Литвы настоящим подарком. Ольгерд и Кейстут принялись всячески заигрывать с ними, объявили себя защитниками Пскова от немцев. Горожане ликовали, благодарили, уговаривали Ольгерда стать их князем. Правда, возникло препятствие, для этого нужно было креститься, а литовский властитель был убежденным язычником. Ну так не беда, он позволил принять крещение сыну, и псковским князем стал Андрей Ольгердович. Хотя выяснилось, что пользы от литовцев не слишком много, а связи с ними – штука опасная. Андрей обороной русских крепостей себя не утруждал, правил в собственном Полоцке, выполнял поручения отца, а в Псков прислал наместников, собиравших положенные князю денежки. Псковичи впустую звали его раз, другой, обиделись и отказали ему в княжении. Не тут-то было! Ольгерд немедленно покарал их, прислал отряды, разорившие села по р. Великой.

А на новгородцев он напал по совсем пустяковому поводу. Ольгерду донесли, что посадник Евстафий назвал его «псом». Этого стало достаточно, литовский государь сам привел войско, разгромил городок Опоку и села по Луге, с Порхова взял выкуп в 300 руб. Новгородцы начали было вооружаться, но среди бояр нашлись и «миротворцы», враги посадника. Закинули на вече идею – стоит ли многим погибать за одного? Не лучше ли пожертвовать Евстафием? Горожане сочли такой вариант заслуживающим внимания. Посадника убили, известили об этом Ольгерда и попросили у него прощения.

Литовец снисходительно согласился – действительно, воевать, вроде бы, не из-за чего. Предложил вместо этого заключить союз и ударить на Орден. Но в Ливонии Ольгерд нарвался очень круто. В 1347 г. рыцарская конница разметала и раздавила его армию. Впрочем, и на этот раз больше пострадали русские: под знаменами Ольгерда вышли на битву полоцкие, витебские и смоленские полки. А литовский государь, обжегшись на западе, озадачился. Стал прикидывать, не проще ли повернуть завоевания на восток?

Конечно, там он столкнулся бы с татарской конницей, она сулила не меньшие неприятности, чем немецкая. Но у Ольгерда вызрел план сногосшибательной авантюры. Он послал к Джанибеку брата Корияда, заверял хана в лучшей дружбе и даже соглашался стать его вассалом. А просил «всего ничего», чтобы Джанибек дал войска для войны против немцев и… Москвы. «По дружбе» уверял, что великий князь Семен тайный враг Орды, так почему бы не погромить его вместе?

Но Ольгерд явно переоценил свои дипломатические таланты. Семен Иванович узнал о его выходке, тоже обратился к Джанибеку. Писал: «Князь литовский Ольгерд твои улусы все высек и в полон вывел, а теперь и нас, твоих данников, хочет полонить, и твой улус, русскую землю до конца опустошить, и все с той мыслью, чтобы разбогатев, подняться и на тебя». А хан вовсе не был наивным «дикарем», каким представлял его обнаглевший литовец. На столь откровенную клевету и на приманку получить в подданство Литву он, разумеется, не клюнул. Чтобы впредь неповадно было лгать, он все литовское посольство, включая и Корияда, выдал Семену.