Анатолий Егорин - Каддафи. Хроника убийства

Со времени образования первого революционного комитета эта «молодая поросль эпохи масс» превратилась в элиту Джамахирии, потеснив во многом «старую гвардию» революции, а по существу пополнив ряды «новой» буржуазии. Ливия стала называться «великой», о гражданском’ обществе почти не упоминалось, население стало «военизироваться» и противопоставляться армии, цитаты из «Зеленой книги» повсеместно вытеснили суры из Корана.

В этой обстановке ливийский лидер сумел определить «правую опасность» для режима и не без влияния ревкомов принял ряд радикальных мер, приведших в 1981 г. к запрещению частного сектора.

Борьба с представителями национального частного капитала вылилась, однако, не в борьбу сторонников капиталистического и некапиталистического путей развития, а в борьбу между собой «новых» кланов за перераспределение высших этажей власти. Радикалы из ревкомов, как наиболее воинственные представители мелкобуржуазных слоев, претендовавшие на безраздельное руководство, увидели в быстро «созревшей» крупно-буржуазной элите своих конкурентов. Не хотели уступать своих позиций и вожди племен, представители которых составляли революционное руководство.

«Вожди племени Каддафи, которые наблюдали, как ревкомы расправлялись с купцами и со старшими армейскими офицерами, — подметили Д. Бланди и Э. Лайсетт, — начали опасаться за свои собственные позиции и привилегии… Они почувствовали, что «средние» ливийцы возлагали на них ответственность за политическую линию режима Каддафи как на наиболее явных бенефициариев» [7]. Элита из племени Каддафи увидела в ревкомах силу, опиравшуюся на гораздо более обширную кланово-племенную основу, чем другие центры власти, и, естественно, забеспокоилась, решила нанести «предупредительный удар» прежде всего против возможной консолидации оппозиционных элементов внутри ведущего племени. Жертвой такой оценки стал, в частности, выдвинутый в верхние эшелоны власти полковник Х. Ишкал, «сильная личность», замахнувшаяся на место Каддафи. В ноябре 1985 г. он погиб при невыясненных обстоятельствах (врач нашел в его теле шесть пуль), но был похоронен как национальный герой.

Достигнув апогея власти, Каддафи начал трансформировать свой «субъективный социализм» сначала в сторону радикального обобществления средств производства с перспективой «антикапиталистического» развития, как это наблюдалось в годы «нефтяного бума», затем вспять — в концепцию многоукладности, восстановившую капиталистическую собственность в условиях тупиковой ситуации, сложившейся после «нефтяного бума» к 1987 г.

Такая амплитуда идейных колебаний была связана с тем, что «ливийское государство выступало как капиталистическое в рамках международного разделения труда, но как некапиталистическое с точки зрения социально-экономического развития», как подметил Дж. Бирман [8]. Она свидетельствовала, на наш взгляд, не столько о понимании ливийским руководством разрыва между теорией и практикой, сколько о его повышенном внимании к складывавшейся в стране политической и социально-экономической конъюнктуре, которую оно весьма оперативно и прагматично учитывало. Это дало основание ожидать еще более радикальной трансформации каддафиевской теории «естественного социализма» теперь уже в пользу отрицаемого им капиталистического пути развития, с которого ливийское руководство сходило больше в теории, чем на практике, заботясь о главном — о сохранении своей власти.

К концу XX века революционное руководство добилось своих первоочередных целей: было ликвидировано засилье феодалов, финансистов, иностранного капитала, сломаны во многом социальные стены, создана модель общества, опирающегося на государственный капитализм, на привилегированные группы — бюрократию, офицерство, ревкомы, знать лояльных племен. Но дело в том, что «самостоятельность и самодеятельность» масс так и остались иллюзорными надеждами на «новое отношение к труду». После свержения монархии был проведен целый ряд «революций сверху», но даже радикальные мероприятия не препятствовали обогащению отдельных личностей и целых социальных групп, то есть они, эти «революции», не прервали развитие капитализма в стране, а, значит, и не способствовали развитию Ливии в каком-то «третьем» направлении, отличном от капиталистического или социалистического.

В тесной связи с внутренними процессами проводилась и внешняя политика. Она была антиимпериалистической, поскольку защищала общие интересы всех слоев национальной буржуазии, в большей или меньшей степени зависевших от иностранного капитала и стремившихся ослабить эту зависимость. Радикализм Каддафи позволял оказывать давление на международные капиталистические центры, влиявшие на развитие периферийной Ливии, и подавать пример в борьбе против них другим странам третьего мира. Однако, перехлесты в этом радикализме, синтезировавшиеся в 80-х гг. в политический экстремизм, хотя и заставили заговорить о Ливии во всем мире, привели к тяжелым последствиям для страны — к международной блокаде в 90-х годах, что вернуло ливийский народ в позицию, в которой он находился в начале XX века.

Став жертвой Европы в первой половине XX века и жертвой США во второй его половине и особенно в начале XXI в., ливийцы не смирились с политической и экономической резервацией, отведенной им Западом, и рано или поздно должны были «отомстить злодеям», как на это уже обращала внимание американская исследовательница Л. К.Харрис [9]. Это намерение все больше и все отчетливее проявлялось у ливийцев, что привело к свержению М. Каддафи.

Значит, грядущее предвещает не только смену поколений в Ливии, но и появление нового Ахмеда аш-Шерифа или Омара аль-Мухтара, нового Идриса ас-Сенуси или Муаммара аль-Каддафи, которым суждено будет делать историю своей страны в XXI веке и перелистывать ее беспокойные страницы.

1. Anderson L. The State and Social Transformation in Tunisia and Libya. 1830–1980, Princeton, 1986, р. 45.

2. Blundy D., Lycеtt А. Qaddafi and the Libyan revolution. L., 1987, р. 99–100.

3. First R. Libya: The Elusive Revolution. London, 1974, р. 181.

4. Deeb M. K., Deeb M. J. Libya since the Revolution. N.У., 1982, р. 111.

5. Ibid., 112.

6. Principle and Practice of Government in Qaddafi’s Libya. Beirut, 1982, р. 14.

7. Blundy D., Lycett А. Qaddafi and the Libyan revolution. L., 1987, р. 103.

8. Bearman J. The Formation and Character of the Contemporary Libyan State. Exeter, 1987, р. 7.

9. Harris L. С. Qaddafi’s revolution and the modern state. Boulder, Colorado, 1986, р. 83.

Полное имя ливийского лидера — Муаммар Бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям Бен Хамид Аль-Каддафи. Бедуин, сын бедуина. В начальную школу пошел в девять лет и через четыре года закончил ее. В Себхе учился в средней школе и создал подпольную молодежную организацию. Позже, в 1963–1965 гг., стал дисциплинированнейшим курсантом военного колледжа в Бенгази, где воспитатели были от него в восторге. Молодой офицер-связист, которому начальство прочило большое будущее, сделался любимцем коллег-профессионалов, им по душе были его аскетизм и дружелюбие.