Виктор Гришин - Косыгин. Вызов премьера (сборник)

А.Н. Косыгин поддерживал рабочие и товарищеские отношения со своими коллегами по работе в Совете Министров СССР и в Политбюро ЦК. С большим уважением относились к нему руководители республик, краев и областей страны. Но он не заигрывал с людьми. Он был требователен и принципиален в отстаивании своих взглядов и убеждений. Наверное, именно в силу этих причин у него сложились натянутые отношения с Л.И. Брежневым. Последний, видимо, ценил его опыт, умение руководить правительством, но не хотел мириться с его независимостью, ярко выраженным чувством собственного достоинства. Надо полагать, что на их отношениях сказывалось и то, что А.Н. Косыгин пользовался большим авторитетом в народе, что не устраивало Л.И. Брежнева с его амбициями. Он хотел быть один на самом верху и не желал ни с кем делить авторитет и власть первого лица в партии и стране. А.Н. Косыгин, в свою очередь, считал себя более подготовленным, более опытным и эрудированным руководителем, стоящим на голову выше Л.И. Брежнева, и не хотел мириться с его претензиями на абсолютное первенство в руководстве страной. Думаю, что А.Н. Косыгин как Председатель Совмина СССР хотел быть на равных с Генеральным секретарем ЦК КПСС. Вот это обстоятельство и лежало в основе натянутых отношений между двумя руководителями, которые проявились уже сразу после октябрьского пленума ЦК КПСС 1964 года.

Через пару дней после описанного мной выше инцидента, при принятии эстафеты мира в Лужниках, видимо, желая сгладить неприятный осадок от этой размолвки, А.Н. Косыгин пригласил Л.И. Брежнева на обед на дачу в Архангельское. Были приглашены также т. Шелепин, Демичев и я. Хозяйка дома, Клавдия Андреевна, усадив всех за стол, предложила мне быть тамадой. Л.И. Брежнев был не в настроении. Он сказал, что давайте лучше пообедаем, есть хочется. За столом вяло шел разговор о прошедшем пленуме. А.Н. Косыгин старался смягчить натянутость обстановки, но Л.И. Брежнев больше молчал. Совместный обед, попытка А.Н. Косыгина смягчить натянутость отношений с Л.И. Брежневым не привели ни к чему. Недоверие, подозрительность, недружественность сохранились между двумя руководителями до конца их дней. А.Н. Косыгин как человек интеллигентный, умный, никогда открыто не выражал своего отрицательного отношения к Л.И. Брежневу, хотя на заседаниях Политбюро ЦК высказывал свою точку зрения на различные проблемы, отличную от суждений Генсека. Тогда как Л.И. Брежнев практически не скрывал своих антипатий к Председателю Совмина СССР и за его спиной (и это Алексей Николаевич знал) высказывал нелестные отзывы о нем как о работнике и как о человеке.

По всему было видно, что Л.И. Брежневу было трудно сработаться с А.Н. Косыгиным, который всегда подчеркивал свою независимость, самостоятельность, несогласие с стремлением Л.И. Брежнева к единовластию. Однако поставить вопрос об отстранении А.Н. Косыгина от руководящей роли в партии и в стране он не решался, понимая, что авторитет Председателя Совмина СССР в партии и народе высок и сама постановка такого вопроса могла вызвать большие осложнения.

В конце 70-х годов А.Н.Косыгин перенес инфаркт миокарда. Он долго болел. Я встретился с ним в санатории «Барвиха», где проводил свой отпуск, а Алексей Николаевич находился на так называемой реабилитации. Он много гулял в парке, поднимался по лестнице, пытаясь показать себя выздоровевшим. Но состояние здоровья ухудшилось. Е.И. Чазов, начальник четвертого главного управления Минздрава СССР, как-то сказал мне, что удивляется как еще держится А.Н. Косыгин. У него совершенно утонченные сердечные мышцы.

Вскоре Л.И. Брежнев заменил на посту Председателя Совмина СССР А.Н. Косыгина Н.А. Тихоновым. А.Н. Косыгин недолго побыл на пенсии, болел и вскоре скончался. На Политбюро ЦК решили похоронить Алексея Николаевича на Красной площади (в Кремлевский стене). Похороны были организованы так же, как и других бывших руководящих деятелей страны.

Я искренне переживал смерть А.Н. Косыгина. У меня навсегда осталась о нем добрая память.

Гвишиани-Косыгина Людмила Алексеевна, дочь А.Н. Косыгина. Окончила Московский государственный институт международных отношений, кандидат исторических наук, автор фундаментального исследования по истории советско-американских отношений, много лет работала в Главном архивном управлении Министерства иностранных дел СССР. Затем, более десяти лет, до ухода на пенсию, была директором Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы.

Сухие биографические данные, которые бесспорно нужны, чтобы составить изначальное представление о человеке, все-таки не дают многого для понимания личности. Важно представить особенности того времени, в которое пришлось ему жить и работать, воссоздать весь его облик, который складывался из многих черт – и манеры поведения, и конкретных поступков, как в период успеха, так и в экстремальных ситуациях, и приоритетов личных ценностей и целей жизни. Уверена, что не существует людей, которые жили бы без какой-то своей внутренней, присущей именно им убежденности.

Мне представляется, что Алексей Николаевич Косыгин в этом отношении был счастливым человеком, ибо он последовательно в течение всей жизни работал с полной и искренней верой в то, что его деятельность на любом уровне вливается в общее дело укрепления и процветания нашей страны.

Каким-то непонятным для нас чудом он остался жив после трагических 30-х годов и после войны, когда предпринимались попытки связать его со страшным «ленинградским делом». Мое нынешнее понимание связанных с этим событий сводится, в общих чертах, к проблеме борьбы за высшую власть в государстве, ее передачи от одного лица к другому, которая остается у нас совершенно неразработанной, не имеющей никакого юридического обоснования.

После окончания Великой Отечественной войны почти все люди, входившие в руководство страны, достигли преклонного возраста, большинство членов Политбюро имело дореволюционный партийный стаж. Старший по возрасту и уже чувствовавший себя нездоровым Сталин не мог не думать о том, кому передать власть.

В откровенных и доверительных беседах с отцом у меня сложилось представление, что каждый из членов тогдашнего Политбюро мог претендовать на положение первого лица в государстве. Наверно, Сталин хорошо понимал это и уже накануне войны начал искать за пределами Москвы новых молодых руководителей, которые могли бы помешать старым «соратникам» занять его место.

Алексей Николаевич в январе 1939 г. был переведен из Ленинграда в Москву и назначен наркомом текстильной промышленности, а через год стал заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров и в этой должности проработал всю войну, практически осуществляя эвакуацию гражданского населения и промышленности на восток. В 1942 г. мы с мамой не раз провожали его на Центральный аэродром, откуда он улетал в блокадный Ленинград на «дугласе», в крыше которого, в стеклянном «фонаре, сидел пулеметчик. Самолет сопровождали истребители. Обычно они пересекали линию фронта где-то под Тихвином, на малой высоте.