Константин Кайтанов - Повесть о парашюте

Парашютист должен преодолеть чувство страха. Ведь страх рождается неизвестностью, боязнью какой-то неведомой опасности. А чего бояться парашютисту? Парашютизм давно вышел из младенческого состояния. Прыжки с парашютом стали совершенно безопасным делом. Правильно уложенный парашют никогда не отказывает в воздухе. Несчастные случаи могут произойти только по вине самих парашютистов: из-за чрезмерно легкомысленного отношения к прыжку, недисциплинированного «воздушного лихачества». Но ведь можно пострадать и на земле, если не соблюдать правил уличного движения.

Как — то во время моего доклада о парашютном спорте я заметил, что на меня все время в упор смотрел какой-то молодой человек. После доклада, как обычно, меня окружила группа человек в шесть — семь. Я почему-то стал искать среди них запомнившееся мне лицо. Но его не было.

Я был уверен, что молодой человек, с таким вниманием слушавший доклад, где-нибудь да поджидает меня. Так оно и было. Он подошел ко мне, едва я вышел на улицу. Прилаживаясь к моему шагу, он молчал, не зная, как начать разговор.

Я решил помочь ему.

— Мой доклад вас, очевидно, не совсем удовлетворил? — спросил я.

— Нет, это не так. Видите…

И он рассказал о себе.

Он был музыкантом. И всю жизнь мечтал совершить какой-нибудь героический подвиг. Начитавшись в газетах о парашютных прыжках, он понял, что настал момент, когда он может осуществить свою мечту. Словом, он решил стать парашютистом.

Но…

Перешагнув наконец через это «но», он спросил:

— А страшно ли прыгать?

Мне захотелось помочь молодому музыканту избавиться от его опасений. В этот вечер, шагая вдоль гранитной невской набережной, мы условились, что через день увидимся на аэродроме.

Около месяца он проходил подготовку к прыжку. Наконец наступил день, когда он должен был совершить прыжок. Но мой ученик отложил его. Я не торопил. И хотя твердо знал, что он усвоил все необходимое для первого прыжка, нарочно оставил его в покое.

Как-то утром, в ясный летний день он прибежал на аэродром. Судорожно схватив меня за руку, он закричал, будто я стоял не рядом, а в двух километрах от него:

— Сегодня я готов прыгнуть!

Глаза его блестели, на щеках играл неестественный румянец. Музыкант, видимо, не спал всю ночь.

Таким его выпускать из самолета было нельзя. Сославшись на ветер, я отказал ему.

Как — то вечером он пришел на аэродром со скрипкой, видимо, после репетиции. Настроен он был совершенно спокойно.

— Ну вот, — встретил я его, — сегодня вы можете прыгать.

Стоявшие здесь же несколько летчиков, которые отлично знали о колебаниях музыканта, дружно поддержали меня. Мое предложение, наверное, застало его врасплох. Но отказываться было неудобно.

Скоро мы уже были в воздухе. Все произошло так быстро, что музыкант и поволноваться как следует не успел. Он точно по инструкции отделился от самолета, вовремя раскрыл парашют, правильно встретил землю и умело погасил парашют.

Когда я подбежал к нему, он уже освободился от подвесной системы.

— Поздравляю вас с первым прыжком! — сказал я.

Музыкант ничего не ответил. Кивнув мне, он почти бегом направился к складу, где оставался его костюм.

Складывая парашют, я не мог понять, что стряслось с музыкантом. Почему он скис? Обычно после первого прыжка бывает приподнятое, бодрое настроение, а тут…

Через несколько дней я получил от него письмо.

«…Когда я готовился спрыгнуть на парашюте с самолета, я рос в своих собственных глазах. Но когда вы заявили, что вся подготовка окончилась, мной постепенно начал овладевать страх. Я боролся с самим собой. Я приходил на аэродром, готовый на все, но там мной снова овладевал страх. Наконец прыжок все же пришлось сделать.

Придя домой после прыжка, я готов был заплакать.

Ну что такого особенного в моем прыжке?

Все было так просто и буднично, как будто я прыгнул с трамвая; положим, с трамвая прыгнуть даже опаснее: можно попасть под колеса.

Ни вы, никто из ваших друзей не видели в моем прыжке ничего героического. Вы все смеялись. Я тогда был этим обижен, а теперь я вас понимаю…».

Совершив первый прыжок, мой ученик не увидел в нем ничего сверхъестественного. Его мечта о подвиге, как он писал, потерпела крах. Так ли это? И да, и нет. Конечно, парашютные прыжки не есть удел избранников и они не требуют от того, кто хочет прыгать, ничего особенного. Парашютист должен быть физически здоровым человеком, иметь крепкие нервы и сильную волю. А кто воспитывает волю? Сам человек, преодолевая собственные слабости, преодолевая самого себя. Вот этот личный подвиг мой ученик, бесспорно, совершил. И, может быть, сделал тем самым первый шаг к другому, настоящему подвигу в будущем. Ведь большое вырастает из малого.

Музыкант вскоре совершил свой второй прыжок, затем третий, а потом даже работал инструктором парашютного спорта. Встречаясь иногда, мы от души смеялись, вспоминая те дни, когда он боялся сделать свой первый прыжок…

Многолетние наблюдения убедили меня, что парашютные прыжки вполне безопасны и безвредны для здорового организма. Конечно, при том условии, что применяется правильный режим обучения и тренировки, соблюдаются элементарные правила техники безопасности и надлежащие санитарно-профилактические мероприятия. Тем не менее, парашютный прыжок почти всегда вызывает более или менее яркую эмоциональную реакцию даже со стороны вполне здорового организма. Чувство настороженности появляется еще за несколько дней до прыжка. Очень важно в это время морально ободрить прыгающего, неназойливо убедить в полной готовности к прыжку.

…Одного парашютиста, прошедшего полный курс подготовки, инструктор два раза вывозил на прыжок, и оба раза тот не решался прыгнуть.

Желая проверить, в чем дело, я обстоятельно поговорил с этим пока не состоявшимся парашютистом и пришел к заключению, что он вполне может совершить прыжок с самолета. Надо только помочь ему морально. Ободрить в самую последнюю секунду. Но как? — размышлял я. И вот пришел этот день. Все приготовления к прыжку прошли нормально. Выслушав указания, новичок спокойно подошел к самолету, влез на крыло и сел на первое сиденье.

Набирая высоту, я несколько раз заговаривал с ним на разные темы, стараясь рассеять его внимание и отвлечь мысли от предстоящего прыжка. Так незаметно мы достигли положенной высоты. Самолет шел на малой скорости. По моему сигналу новичок вылез и стал на крыло. Крепко держа его правой рукой (ручку управления зажал коленями), своей левой рукой я продел его правую руку в предохранительную резинку вытяжного кольца, дважды обмотал ею его кисть и вынул кольцо из предохранительного карманчика. Когда все приготовления были закончены, я спросил: