Вячеслав Маркин - Неизвестный Кропоткин

5 февраля 1880 года был устроен взрыв в Зимнем дворце столяром Степаном Халтуриным. Но Александр и на этот раз остался жив.

Погибло лишь 50 солдат Финляндского полка из дворцовой охраны. Неудачей окончилась попытка взорвать царский поезд под Москвой.

Но царь не остался «в долгу». Усиливался и правительственный террор против революционеров. Александр дал указания генерал-губернаторам - всех, кого удастся схватить, казнить незамедлительно. За два года было повешено 23 человека. Казнь гимназиста Осипа Розовского, приговоренного к виселице только за расклеивание прокламаций, описана Львом Толстым в романе «Воскресение».

Обстановка накалялась, а в тиши правительственных кабинетов шла подготовка проекта конституции, работу над которой возглавил министр внутренних дел граф М. Лорис-Меликов. Проект должен был поступать в Государственный совет, но тут Александр снова стал колебаться. Только утром 1 марта 1881 года он назначил день для слушания проекта в Совете министров. И как раз в этот день Россию и Европу потрясло известие о том, что Александр II, за которым так долго «охотились» народовольцы, был, наконец, убит. Брошенная Игнатием Гриневицким бомба смертельно ранила обоих. Члены Исполнительного комитета «Народной воли» Желябов, Перовская и другие, готовя покушение, твердо знали, что платой за него будут их жизни. Но они верили в то, что убийство царя приблизит долгожданную народную революцию, ради которой им не жаль было своих жизней.

Но смерть Александра II ничего не изменила, напротив в борьбе придворных партий победила та, которая выступала против конституции. Александр III, допускавший в первый год своего правления возможность созыва Земского собора из представителей всех губерний, вскоре от этой мысли отказался, провозгласив своей целью укрепление самодержавия.

В начале апреля пятеро народовольцев были повешены.

Их подвиг и жертва, конечно, оказали сильнейшее влияние на дальнейшее развитие революционного процесса, хотя влияние это было неоднозначным.

Кропоткин откликнулся на казнь «первомартовцев» прокламацией протеста, которую сам расклеивал на улицах Женевы. 21 апреля он выступил главным оратором на митинге, после которого его допросили в полиции.

В июле 1881 года на Международном Социалистическом конгрессе в Лондоне Кропоткин высказался против увлечения революционеров «химией и пиротехникой», иначе говоря, террором с помощью взрывов. По существу, он поставил вопрос о революционно морали, отведя ей важнейшую роль в революции. Далеко не все с ним согласились.

После Конгресса Кропоткин провел месяц в поездках по Англии, побывал, в частности, в Ньюкастле, где познакомился с Джозефом Коуэном, издателем местной газеты, которому обещал присылать статьи на «русские темы». Через Париж вернулся в Кларан, де осталась жена Соня, и где его ждали не очень приятные новости.

Летом 1881 года тайная организация «Священная дружина», созданная в окружении Александра III для охраны самодержавия, вынесла «мятежному князю» смертный приговор. Он узнал об этом еще в Лондоне, получив письмо от Петра Лаврова. Весть дошла по цепочке от знаменитого писателя«сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина. Заключив тайный союз, представители высшей аристократии и бюрократии - генералы, министры, великие князья, лично знавшие Кропоткина-рюриковича, - встали а защиту самодержавного государства от нигилистов-революционеров.

Логика их рассуждений была простой: Кропоткин как самая крупная фигура политической эмиграции, по-видимому, руководит из-за границы российскими народовольцами-террористами. Именно он организовал, считали великосветские «охранники», покушение на Александра II. Ему-то и надо отомстить за гибель царя-освободителя.

В Женеву послали провокатора, царского охранника Климова, который, чтобы познакомиться с Кропоткиным, наладил издание якобы революционной газеты под названием «Правда» (не его ли использовали потом большевики для своего печатного органа?). Но друзья уберегли от встречи со шпионом Петра Алексеевича, который, узнав о заговоре, принял меры: он напечатал в газете «Le Pevolte», а также в «Бунтовщике» сообщение о том, что ему стали известны имена организаторов покушения, все материалы заговора против него будут опубликованы в европейских газетах, если на него совершат нападение.

«Священная дружина» отказалась от своих планов, а спустя 25 лет в России был опубликован дневник члена тайной полиции группы генерала Смельского, в котором вся эта история была раскрыта.

Тогда по договоренности между правительствами России и Швейцарии Кропоткину было объявлено о выдворении его из Швейцарии. В 1881 году пришлось покинуть Кларан: он поселился с женой в приграничном французском городке Тонон, на берегу Женевского озера.

Жаль было расставаться с Швейцарскими Альпами, которые они оба очень полюбили. Горы манили Кропоткина, напоминая о сибирских походах юности. И своих друзей, которые приезжали в Швейцарию, он всегда приглашал подняться в горы, к зеленым альпийским лугам и величественным ледникам. Так, с Иваном Поляковым они побывали на знаменитом среди географов Большом Алечском леднике, о котором вместе читали в книге Джона Тиндаля еще в далекой Сибири. Прогулки в Альпы с Дмитрием Клеменцом, Николаем Морозовым или Верой Засулич сопровождались дружескими беседами и спорами на политические темы. Засулич и Морозов были сторонниками террористических методов борьбы, Кропоткин, хотя и признавал революционизирующее влияние героических поступков, предостерегал своих друзей от чрезмерного увлечения ими. С Н. Морозовым много говорили и о научных проблемах естествознания и, конечно, о революционной борьбе».

И все же повод для его ареста нашелся, когда в конце 1882 года произошло восстание углекопов в районе Монсо-ле-Мин, близ Лиона. В нем заметное участие приняли анархисты во главе с юристом Эмилем Готье, выступавшим с агитацией. Она упала на подготовленную почву, на многих шахтах рабочие уже принимали на собраниях резолюции о передаче шахт, оборудования и домов в руки рабочих.

Прогремели два-три динамитных взрыва. Вот и повод. Конечно, это «почерк» русских террористов и их главного предводителя Кропоткина. Это он, проезжая осенью через район угольного бассейна, совратил шахтеров своими антигосударственными речами - так писали в газетах.

Роман Эмиля Золя «Жерминаль» из жизни углекопов Лионского округа в период восстания 1882 года также сыграл свою роль в искажении восприятия Кропоткина общественностью. В качестве одного из зачинщиков он изобразил анархиста с фамилией русского звучания - Суарин. Герой Золя призывал ко всеобщему разрушению. Он жил, презирая всякие узы, связывающие людей, не зная ни привязанностей, и радостей жизни. Этим он не только не напоминал, а существенно отличался от Кропоткина, но поскольку созданный Золя герой был вроде бы русский и вроде бы анархист, стали поговаривать, что прототипом для него послужил именно Кропоткин.