Степан Тимошенко - Воспоминания

В сентябре мы уже были в Анн Арборе. Начинался 1934-1935 учебный год. Я решил прочесть в этом году курс пластичности. В то время в этой области было сделано еще очень мало. Теория предмета была неразработана и лекции я посвятил главным образом изложению экспериментальных исследований в этой области. Впоследствии я эти лекции много раз повторил и они вошли, в качестве особого отдела, в третье издание моего курса сопротивления материалов.

В начале осеннего семестра 1934-1935 учебного года я получил неожиданное приглашение из Калифорнийского Университета. Декан Инженерной Школы писал мне, что университет имеет специальный фонд для приглашения на один месяц стороннего лектора, который прочел бы ряд лекций из своей области наук. Он сообщал, что комитет, распоряжающийся этим фондом, постановил просить меня быть таким лектором в 1935 году. Предложение показалось мне очень интересным, так как давало возможность посетить Калифорнию и познакомиться с тамошними университетами. О моей готовности приехать в Калифорнию я уведомил декана и выбрал для поездки февраль месяц 1935 года. В конце января, покончив с делами осеннего семестра Мичиганского университета, я с женой отправились в Калифорнию. Разница в климате оказалась поразительной! Покидали мы Анн Арбор в стужу и холод, а на берегу Тихого океана оказалась ранняя весна. На горах, возле университета, зеленела трава. В феврале зацвели калифорнийский мак, миндаль и др. Такую весну я видел только на Принцевых Островах, возле Константинополя, во время моих скитаний между Россией и Югославией.

На другой день после нашего приезда в Беркелей, где расположен Калифорнийский университет, заехал к нам глава механического отделения и предложил отправиться с ним осматривать окрестности. Он захватил с собой сандвичи и мы могли уехать на целый день и обследовать оба берега залива. Был чудесный солнечный день, совсем тепло и просто не верилось, что это январь месяц. Это была чудесная прогулка. На следующий день начались мои лекции. На первую лекцию, как обычно, явилась масса слушателей. Пришли не только студенты, но и многие преподаватели. На одну из лекций явился профессор Якобсен, мой давнишний знакомый, с которым я вместе работал в Компании Вестингауза. Он привез мне приглашение от Станфордского университета сделать один из докладов там, на что я с удовольствием согласился, так как хотел ознакомиться и с этим известным университетом.

Занятий в Калифорнийском университете оказалось немало. Каждый доклад был посвящен особой теме и требовал немало времени для подготовки. Кроме того декан просил меня оставаться после лекции в школе, чтобы желающие преподаватели имели возможность обсуждать со мной вопросы, касающиеся их преподавания и их научной работы. Все же нашлось время и для нескольких экскурсий за пределы города. Я побывал несколько раз в Сан Франциско, знакомился с этим интересным городом. Осмотрел постройки двух больших висячих мостов. Якобсен показал мне свои исследования вибраций, производимых газовым двигателем в одном из зданий вблизи Пало Альто.

Самой интересной экскурсией была, конечно, поездка в Станфорд, где я сделал доклад для преподавательского персонала инженерной школы. Председательствовал декан этой школы профессор Хувер, брат бывшего американского президента. После доклада мне показывали лаборатории инженерной школы. Все было значительно меньших размеров, чем в Калифорнийском университете, но и школа была меньше, — на инженерном отделении всего каких‑либо пятьсот студентов и занятия велись в небольших группах, что мне очень понравилось.

После посещения университета Якобсен пригласил нас к себе на обед. Тут мы встретили нашего давнего знакомого математика Я. В. Успенского и профессора, бывшего главой отдела математики. В последний раз мы видели Успенского в 1927 году, когда он с молодой женой американкой возвращался в Россию. Американка не выдержала большевистской жизни в Петербурге и через полгода вернулась в Америку. А несколько позже удалось приехать в Америку и Успенскому. Успенского преподавание в американском университете не удовлетворяло. После России его поражало полное невежество американских студентов. Но зато жизнь была спокойной, лекций немного и можно было заняться научной работой. Долго мы занимались разговорами в тот вечер, совсем на русский лад. Ночевали мы у Якобсена. Утром он отвез нас в Беркелей. Ехали по чудной горной дороге, по лесам. Эта поездка оставила наилучшее воспоминание.

По окончании лекций в Беркелей мы отправились в южную Калифорнию, в Паседину, где расположен Калифорнийский Технологический Институт. Эту поездку организовал профессор Карман. Он встретил нас на вокзале, привез в профессорский клуб, где имелись комнаты для приезжающих профессоров. После завтрака мы объехали Лос Анжелес и Холливуд. В последнем посетили кинематографы. Вечером я делал доклад о работах, производившихся Компанией Вестингауз по измерению напряжений в рельсах. На следующий день я осматривал работы по сооружению величайшего в мире телескопа и обсерваторию. А вечером того же дня уже нужно было ехать домой в Анн Арбор. В Анн Арборе мы застали снег и холод, ничего похожего на Калифорнию. Нужно было приниматься за чтение лекций и занятия с докторантами.

Летняя Школа Механики в 1935 году была особенно многолюдной. В качестве стороннего профессора нам удалось привлечь профессора Соусвелля из Англии и молодым преподавателям американских университетов очень хотелось послушать лекции этого выдающегося профессора. Он должен был прочесть курс теории упругости. Я читал в это лето теорию вибраций. Кроме того, как и в прошлом году, был организован семинар, в котором кроме нас двоих принимали участие и сторонние специалисты строительной механики. В общем летняя школа в этом году прошла с большим успехом и некоторые из слушателей предполагали остаться в университете и заняться приготовлением докторских диссертаций.

Но тут произошла перемена, которая положила конец делу подготовки докторов по механике при Мичиганском университете. Я получил почти одновременно, предложения от Станфордского и Калифорнийского университетов перейти к ним на службу и организовать такие же занятия с докторантами, какие я завел в Анн Арборе. Предложения эти меня заинтересовали. И мне, и жене Калифорния с теплым климатом и южной растительностью очень понравились.

Было и другое обстоятельство, которое говорило в пользу переселения в Калифорнию. Приближался тридцать пятый год моей педагогической деятельности. В России, по старым правилам, я через год должен был бы выйти в отставку и получать пенсию. В Америке пенсий не платят и выходить в полную отставку я не собирался, но чувствовал, что пора начать сокращение моей практической и преподавательской деятельности. Переселяясь в Калифорнию, удаленную от промышленных центров Америки, я сразу освободился бы от разного рода консультационных работ. Количество докторантов тоже должно было значительно сократиться и я таким образом смог бы постепенно перейти на жизнь пенсионера. Одним словом, все говорило в пользу переселения в Калифорнию. Но в какой университет? Тут мне много помог профессор Якобсен. Он прислал мне подробное и по моему беспристрастное сравнение двух университетов, из которого следовало преимущество Станфордского университета. Я последовал его совету, выбрал Станфорд и мне никогда не пришлось раскаиваться в этом выборе.