Кирилл Николаев - Жизнь и смерть Эдуарда Берзина. Документальное повествование

Как ни странно это сегодня покажется, но еще меньшими в ту пору в Дальстрое были различия в продовольственном обеспечении вольнонаемных рабочих и заключенных. Тем и другим полагалось ежедневно 800 г хлеба. Месячная норма для заключенного: мяса 1,3 кг, рыбы 6,5 кг, а для вольнонаемного: мяса 1,4 кг, рыбы 7 кг. Крупы и сушеных овощей заключенный получал даже больше, чем вольнонаемный: 2,7 кг и 800 г в месяц (вольнонаемный: 2 кг и 600 г). Остальных продуктов (сахар, растительное масло, сухофрукты, мясные консервы) вольнонаемные получали примерно в два раза больше.

Понятно, что мы говорим лишь о том, что должны были получать содержащиеся в лагере люди. Если им выдавали эти продукты сухим пайком — так поступали обычно в тех случаях, когда заключенный получал разрешение проживать вне лагеря, — то паек доходил до человека полностью. Если же заключенный содержался в лагере и получал питание (как правило, три раза в день из лагерной кухни), то фактически до него доходила половина нормы, а в иных случаях и того меньше. Самые ценные продукты разворовывали прежде, чем они попадали в котел. Тащила лагерная администрация. Затем немалую часть забирали себе повара, хлебопеки, раздатчики и другие работники кухни, а также их дружки и прихлебатели. Как правило, это были уголовники. То есть именно они вместе с лагерным начальством обворовывали политических заключенных.

Если же заключенный, работавший на производстве, в течение месяца не выполнял нормы выработки, то он не мог рассчитывать даже на такое питание: его переводили на питание по «пониженным нормам для штрафника».

Подхлестывание заключенных путем изменения норм питания считалось обычным делом в практике руководства лагерем. Ведь лагеря недаром назывались «исправительно-трудовыми». Начальники лагерной системы считали: чем больше трудится заключенный, тем быстрее и надежнее он исправится.

На основе этой бесстыдной и циничной теории в лагерях с заключенными должны были проводить так называемую «культурно-воспитательную работу». Ее примитивные приемы сводились к стимулированию более напряженной работы, перевыполнению норм выработки с помощью повышенной нормы питания и других подобных поощрений.

Среди таких поощрений в конце 1932 года в системе лагерей ОГПУ была введена новинка: возможность заключенному перейти на положение колониста.

Идея так называемой колонизации труднодоступных северных территорий вынашивалась в правительстве еще с середины 20-х годов. Заместитель председателя ВСНХ СССР Г. Д. Пятаков 10 ноября 1925 года по этому вопросу направил специальную записку Ф. Дзержинскому. Он писал тогда:

«…Я пришел к заключению о необходимости организации в некоторых местах принудительных поселений создания мало-мальски элементарных культурных условий работы. Вероятно, с точки зрения разгрузки мест заключения, эти вопросы точно так же имеют некоторый интерес. Я просил бы поручить ГПУ заняться этими вопросами…» 56.

И вот в начале 30-х годов пятаковская идея «принудительных поселений» была ОГПУ реализована в виде «Положения о колонизации». Это положение Берзин ввел в Дальстрое в декабре 1932 года.

Для усиления «воспитательной» работы среди заключенных директор треста создал специальную газету «Верный путь». Она должна была распространяться только в лагерях и выходила еженедельно [14] Эта газета благополучно дожила в Магадане до 60-х годов. Один из ее последних редакторов, носивших погоны внутренних войск МВД, С. Е. Лившиц издал несколько сборников своих стихов и впоследствии даже стал штатным ответственным секретарем Магаданского отделения Союза писателей СССР. . Первый номер газеты, издававшейся УСВИТЛом, вышел 22 января 1933 года. Именно в нем заключенных известили о возможности для «отличившихся в труде и поведении» перейти на положение колониста. Вот текст этого извещения:

«От второго декабря 1932 года приказом по Северо-Восточным лагерям ОГПУ разрешена колонизация заключенных на началах:

Право колонизации предоставляется всем заключенным, пробывшим в лагерях не менее одного года, а особо отличившимся — шесть месяцев.

Колонисты работают на предприятиях Дальстроя в качестве вольнонаемных, получая полностью заработную плату по роду выполняемых работ.

Колонистам предоставляется право переселить к себе свою семью с оплатой проезда за счет Дальстроя.

Колонисту выдается на обзаведение необходимым имуществом безвозвратная ссуда.

Члены семьи колониста пользуются правом первоочередного получения работ на предприятиях Дальстроя.

Колонист работает» 57.

Чтобы заработать право на колонизацию, заключенный должен был на общих работах (то есть самых тяжелых — физических) постоянно перевыполнять нормы выработки. Понятно, что это не всегда было под силу даже молодым и очень крепким физически людям.

Да и не всегда они были согласны оставаться на Севере после выхода из лагеря. Поэтому за год в Дальстрое было оформлено всего 403 колонистов.

Всех их сгруппировали в трех новых поселках, которые создали на Охотском побережье. Здесь климатические условия мягче, чем в горнопромышленном районе Колымы. Они позволяют вести выращивание нескольких видов овощей, прежде всего, картофеля и капусты. Здесь также возможна организация небольших ферм для молочного животноводства, свиноводства, птицеводства. Именно с этой целью и были организованы поселки колонистов: Ударник — невдалеке от села Ола и Темп — на 80 км западнее Нагаево по побережью. Третий колонопоселок, получивший название Веселая, был организован вблизи Магадана, на берегу бухты Гертнера. Его жители стали заниматься ловом и засолкой рыбы (сельдь, лососевые), которая затем шла в пищевой рацион заключенных и вольнонаемных треста.

Чтобы у читателя не сложилось искаженного представления о составе работавших в Дальстрое с его первых шагов на колымской земле, следует сказать, что этот состав всегда складывался здесь из трех категорий населения.

Первая — вольнонаемные, куда входили, прежде всего, руководители разных уровней и часть специалистов (другая часть должностей специалистов, как мы видели, была замещена заключенными). Сюда же относились работники ОГПУ и Севвостлага. Хотя, например, часть охранников в лагерях с первых дней набиралась из заключенных-уголовников или осужденных за бытовые преступления. В 1933 году число вольнонаёмных в Дальстрое было невелико — 1974 человека.

Вторую категорию работников Дальстроя составляли бывшие заключенные. Формально они были тоже вольнонаемными. Но всегда на Колыме к ним было особое отношение. Их жизнь до конца дней была под контролем специальных отделов карательных органов. Кроме того, для многих из этих людей, особенно специалистов, доступ к работе по специальности был закрыт. (Хотя в то же время, как мы увидим несколько позже, целый ряд специалистов — бывших заключенных, причем осужденных по политическим статьям, при Берзине занимал в тресте очень высокое положение.) В 1933 году в Дальстрое работало 1015 бывших заключенных 50. Из них 403 человека являлись жителями колонпоселков Веселая, Ударник и Темп.