Станислав Хабаров - Сюжет в центре

А инициатива Бушуева, пожалуй, была веянием времени. Полезный груз космических носителей становился самодостаточным и требовал внимания. Если демарш тихого Бушуева посчитался поползновением на власть, то и с другими соратниками у Королёва велись жаркие споры.

В 1964 году Воскресенский поставил ребром вопрос испытания лунной ракеты Н-1: или я или стенд для наземной отработки ракеты? Но какой там стенд в этой конкурентной гонке? Королёв только отмахнулся, и Воскресенский ушёл. Буря эмоций, а им обоим остаётся жить всего по полтора года. Королёв лишь на месяц переживёт своего строптивого зама.

Светлая голова – Лавров доказывал перспективность информационных технологий. «Свет» Лавров, как называли его в КБ, предлагал устроить на второй территории центр по разработке и внедрению связных технологий. Королёв его не поддержал, боялся распыления сил, которых не хватало. Может, сигналы собственного здоровья не позволяли замахиваться на новый могучий исток информационных потоков.

Для Лаврова спор казался принципиальным, и он с предприятия ушёл. Кто знает как сложилась бы современная история по Лаврову и не получил бы достойного конкурента Билл Гейтс в лице модифицированной корпорации «Энергия»?

Губанов, казалось, повторил подвиг Геракла (С первого старта успешно достигла орбиты его суперракета «Энергия», выводившая в космос свыше ста тонн полезного груза.), но не выдержал жизненных испытаний и интриг.

Все они разными дорогами пришли в ракетную технику, но скрывали до поры до времени свою ахиллесову пяту. Затем она проявилась в обиде, амбициях, нетерпимости, которые Королёв умел, как правило, пригасить, увлекая за собой.

Пропал с горизонта предприятия Глеб Максимов, со скандалом хлопнул дверью Константин Феоктистов, исчез в академических сферах Борис Раушенбах. Прозорливые люди поняли, что смертью Королёва закончилась романтическая эпоха штурма космических высот и начались будни построения инфраструктуры космоса.

Уместны разные оценки. Существует взгляд внешний и изнутри, из того, что коснулось лично тебя и твоего мнения.

Я не знаком с церковными правилами, но Королёва по-моему можно канонизировать. Был ведь причислен к лику святых кондотьер Александр Невский. Пожалуй, только в одном виде культуры – религии последовательно и догматически прославляется избранный персональный ряд. А Королёв уже вошёл в Пантеон славы Человечества.

По никейскому канону причисление к лику святых возможно при чудотворении, всенародном почитании и мученичестве. Всё это налицо. А сколько в жизни Королёва удивительных совпадений.

Гертруде Стайн принадлежат многие крылатые слова и следующие: «В конце концов всё, что остаётся в памяти, остаётся благодаря писателям и художникам…Никто не остаётся жить на самом деле, если его не описали по-настоящему».

В середине 70-ых годов в серии «Жизнь замечательных людей» решили издать книгу о Королёве, причём «глазами изнутри», тех кто трудился варился вместе с СП. Я написал её тезисы. Как всё возникшее в КБ, они совершали обычный кабевский круговорот: читали многие и высказывали мнения. Но самый стойкий и неподдельный интерес сохранял к этим наброскам книги Павел Владимирович Цыбин.

При наших встречах он обязательно приглашал меня в свой кабинет, где на столе стоял его нереализованный «лапоток», и разговор, начавшийся чем угодно, непременно касался былого.

Жизнь Королёва делится на три части. Первая – детство и юношество, годы учения и становления личности. Вторая – увлекательная ракетная техника. Вся его предвоенная деятельность была по сути своей только формированием намерений. И, наконец, основная – третья, когда для осуществления мечты ему пришлось создавать своё государство в государстве.

Вторая мировая война началась в СССР задолго до нападения Гитлера поражением своих. Королёв стал участником необъяснимого здравым смыслом феномена – уничтожения лучших сил нации. Тридцатые годы стали эрой доносительства. Сталинская эпоха открыла клапана, ранее искусно сдерживаемые искусством, воспитанием, религией, и нечисть хлынула. Сводились счёты, используя государственный карательный механизм. Прирождённое чувство конкуренции, желание побеждать врагов получили редкую возможность использовать государственную мощь. Ничтожные и завистливые вместо сдерживающей уздечки получили право выиграть миллион – простым путём покарать своих временных врагов, и получить «добро» собственным сомнительным надеждам.

Иуда – Костиков использовал доносительский рычаг, убирая конкурентов в НИИ, присваивая лавры создателя «Катюши». И только спасительное понижение Королёва в должности до старшего инженера и уберегло его, потому что начальники института Клеймёнов и занявший должность Королёва – Лангемак были по навету расстреляны.

Ярослав Голованов дебютировал в «Комсомолке» статьей о мнимом создателе «Катюш» Костикове. Им была подготовлена большая статья и даже завизирована, но как раз накануне публикации в «Комсомолку» пришло письмо, пересланное из Большой советской энциклопедии, мало известных тогда членов-корреспондентов Академии Наук С.П. Королёва и В.П. Глушко о мнимых заслугах Андрея Костикова. Голованов тогда очень переживал, что его первая крупная и по редакционному мнению удавшаяся статья не увидела свет. По его словам, он не понимал, что на этот раз решалась судьба не статьи, а его журналистской репутации.

На окраине Подлипок имелся травяной аэродром, с которого 28 февраля 1940 года взлетел первый советский ракетоплан РП-318-1 конструкции Королёва. Сам Королёв, арестованный по ложному доносу и осуждённый на 8 лет, валил в это время лес на Колыме.

Жизнь будущего основателя практической космонавтики, как его назвали потом, висела в те дни на волоске. Товарищи по заключению рассказывали, как возвращаясь с лесоповала в пургу, они только в лагере заметили отсутствие Королёва. Не было сил вернуться и искать, но они это сделали, раскопали сугроб и обнаружили обессилившего «Главного конструктора».

Арестованный как и многие другие, Королёв продолжал сопротивляться, слал в разные инстанции предложения развития отечественной ракетной техники. И случилось чудо: осенью 39-го ему разрешили перейти в техническую шаражку под Омском.

Он опоздал на последний пароход и был вынужден ждать всю долгую зиму следующей навигации. Но с пароходом ему опять-таки повезло, он затонул вместе с живым грузом – запертыми в трюмах заключенными.

Занятие ракетами казалось на первых порах занятием не серьёзным, известным широкой публике по китайским фейерверкам и романам Герберта Уэльса и Жюля Верна. Моделировали сначала на уровне кружков. Но Германия в условиях недостаточности бескомпромиссной войны создала ракетные системы, сравнимые с самолётами. С ними связывал последние надежды на успех войны третий рейх.