Владимир Броневский - Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

Несмотря на небольшой дождик, тот же час как бросили якорь, офицеры, свободные от должности, поехали в город. Фонари, освещавшие большую улицу, открытые лавки и кофейные дома, иллюминованные лампами; стук карет и фаэтонов, скачущих сквозь толпу пешеходов с разноцветными фонариками и факелами в руках [63], обращали ночь в день и представляли прекрасное зрелище. По музыке и пению тотчас догадаться можно, что находишься в одной из столиц Италии. Едва ступили мы несколько шагов по набережной, как толпа полунагих мальчиков нас окружила. Они предлагали нам совсем неожиданные по их летам услуги. Ни днем, ни вечером не дают они иностранцам покою и делают им самые наглые предложения с таким же покойным духом и совестью, как у нас в гостином дворе купцы спрашивают проходящих: сахару, кофию не угодно ли?

Положение Палермо представляет самый живописный вид. Он лежит на низкой ровной долине, обложенной вдали холмами и горами, покрытыми вечной зеленью. На вершине одной горы виден древний город Монт-Реале , на других показываются в облаках загородные дома с беседками и бельведерами, откуда богачи вельможи наслаждаются видами долины, города, гавани, кораблей и моря.

Толедо и Кассаро , две главные улицы, накрест пересекающиеся, разделяют Палермо на четыре квартала. Первая начинается у морской набережной и, простираясь от востока к западу около четырех верст, оканчивается у Королевского дворца готическими воротами с высокой над ними башней, которая от набережной, в узком конце перспективы кажется игрушкой, изображающей китайский дом. Если кто хочет иметь понятие о прекраснейшей в свете улице, то должен посмотреть в Палермо Толедо. На двух широких линиях, пересеченных площадью с Арабским водоемом, на мраморной и частью лавной мостовой, все дома равной вышины с террасами, украшены статуями и вазами цветов. Сии, так сказать, воздушные на крышках сады, вместе с портиками и с порфирными колоннадами, составляют такую совокупность, что один взгляд на фасады приводит уже в изумление. К сожалению, крыльца, подъезды и сени наполнены толпами безобразнейших нищих. С жалобными стонами преследуют они всякого, и неопрятность их, рубища, покрывающие только некоторые части тела, делают отвратительную с первым приятным впечатлением противоположность.

Хотите ли иметь понятие о внутреннем убранстве их палат? Водите со мной в дом княгини де Бутиро, богатейшей особы в Палермо. Свод ворот унизан жемчужными раковинами и зеркалами; ночью, когда зажигается большая люстра, огонь, отражаясь от зеркал, освещает подъезд самым ярким светом. Фонтан с фигурами наяд, сирен и тритонов, стоящий посреди двора, вымощенного белым мрамором, открывает за собой перспективу парадной лестницы. С одной стороны небольшие статуи, поставленные на столбиках бронзового балюстрада; с другой мраморные вазы, в кои падает вода в виде кристальных колпаков, привели меня к портику, состоящему из четырех колонн черного мрамора с золотыми искрами. Чрез огромную дверь вхожу в средний этаж. Крупный тосканский мозаик украшает стены, пол и потолок обширной залы. Вторая комната убрана желтым атласом. Голубой бархат с серебряной бахромой и кистями составляет убранство приемной. За ней ротонда. Посреди порфирного помоста бассейн с несколькими ступенями вниз, окружен серебряной решеткой. Венера с амурами и нимфами составляет прекрасную группу фонтана, разливающего прохладу в сей комнате, убранной малиновым бархатом. Потолок в столовой, изображающий собрание богов на Олимпе, стоит один, как говорят, около 40 000 рублей. Лепная работа и живопись, богатая мебель, множество бронзы, фарфора и серебра останавливают на каждом шагу [64]. Наконец поворотив в другой фасад дома, должно идти по длинной зеркальной галерее к небольшой круглой комнате, занимающей место между первым и вторым двором дома. С конца галереи комната сия представляется в виде храма, которого зеркальный потолок, большие кругом окна и большое зеркало, утвержденное между двух лазуревых колонн, шелковые ковры и несколько ступенек для всхода, приятным образом поражают зрение. В сем последней убежище вкуса и роскоши приняла меня хозяйка, женщина лет около тридцати. Она еще и теперь хороша, а была, говорят, красавица. Мне подали парчовый табурет; я сел между нею и туалетным столиком, на котором вместе с молитвенником лежали Метастазиевы оперы, Боккаччо, «Орлеанская девственница» и еще многие, подобные сим книги. Мощи и мозаическое распятие также смирено покоились между помадой, духами и другими, подобными тому вещами. В гетрурских вазах курились аравийские благовония. Высокий араб и три прекрасные служанки составляли ее прислугу. Тут еще был миловидный барон, которого рекомендовали мне за домашнего друга. Он, не обращая внимания на разговор наш, насвистывал известную арию: se tu m’abandoni, mio dulce Amore! я, выпив чашку шоколада, поданного на золотом подносе и в японском фарфоре, раскланялся, вышел; но воображение мое осталось в сих чертогах солнца, которых великолепие не уступило бы и самым богатым восточным дворцам.

В центре города находится прекрасный фонтан, сохранившийся от владычества сарацинов, восемьдесят фигур беспрестанно льют каскадами воду. Нельзя не сожалеть, что площадь, в средине города находящаяся, очень невелика, а фонтан поставлен в углу оной. Фонтан на Королевской площади также имеет прекраснейшую мраморную группу новейшего резца. Каждая площадь снабжена водоемом, в каждом доме, в каждом этаже неумолкно слышно журчание и падение воды. Палермо не имеет реки [65], откуда же, спросите, берут воду? В 25 верстах от города сарацины ископали на горах обширное водохранилище; несколько ключей и дождей, бывающих здесь зимой, содержат его всегда полным. Отсюда, помощью водопровода, протекая под землей, вода очищается, делается холодной и сообщается покрытым каналом в город. От фонтанов, по законам гидравлики (что угол падения равен углу отражения), подымается вода и на самые террасы. Вечное движение воды, стремящейся из пастей животных, рыб и чудовищ, в сребристых переливах, в виде снопов и пирамид, делая удовольствие взору, в жарком климате, в полдневный зной доставляет истинную отраду. В ясный день солнечные лучи, касаясь падающих кристаллов, производят прекрасные радуги. Когда же ночью ставят позади воды плошки, то они горят разноцветными огнями.

На всякой улице монастырь или церковь, но ни одной нет посреди площади, где бы можно было видеть всю красоту их. Наружность большей частью готической архитектуры; внутри же самый изящный вкус соединен с удивительным великолепием. Портик соборной церкви украшается колоннадой и статуями четырех евангелистов. В притворе, из двух прекрасных водоемов неумолкаемо журчат кристальные воды. Вошед в храм, при первом взгляде удивляешься богатству. Открытые алтари с серебряными и бронзовыми колоннами; обширные своды и хоры церкви, поддерживаемые гранитными столпами; порфировые гробницы королей и вице-роев; прекраснейшая живопись образов; множество эмали, золота и мраморов составляют вместе чудное велелепие. Тут взор блуждает, душа чувствует священный восторг. Гажини , почитаемый Мишель-Анжелом Сицилии, украсил хоры соборной церкви прекраснейшими статуями, недостаток оных состоит только в том, что они поставлены высоко и от того кажутся малыми. Мощи св. Розалии в золотом ковчеге, также кости св. Петра и рука Иоанна Крестителя хранятся здесь на главном алтаре, который украшен двумя колоннами в 15 фут вышиной из чистого лапис-лазури. В сокровищах храма сего показывают крест, принесенный в дар св. Розалии одним испанским королем, оный осыпан бриллиантами, из коих пять величины необыкновенной.