Николай Муравьев-Карсский - Собственные записки. 1811–1816

Вейс , молодой человек, порядочный и не вдавался в пьянство.

Глазенап , из храбрейших между офицерами.

Кроме сих были еще многие, как то: князь Эристов, Масловский, Меликов, трое Болшвингов, Гундиус, принц Филипштальский, маркиз Босезон и пр. Они все отличались храбростью; последние двое еще приличием и образованием.

Старшим полковником в полку тогда был Мезенцов, человек ограниченных дарований и, как говорили, не из бойких офицеров; его не уважали. Офицеры также в глаза смеялись и над стариком Чаликовым, который называл их головорезами и спускал им дерзости. Он сам представлял из себя шута, врал, коверкался и потому не вправе был требовать уважения от своих офицеров. Чичерин был шефом Лейб-драгунского полка. Офицеры его вообще не любили, и в полку постоянно происходили раздор и несогласия; трезвости же не более как между уланскими офицерами.

Назову тогдашних знаменитостей Лейб-драгунского полка. Елимовской , горлан и пьяница, но старый и храбрый кавалерийский офицер; он теперь полковой командир Нижегородского драгунского полка, где отличается мотовством, пошлостью и пьянством. Пенхержевский , полковой квартирмейстер или адъютант. Иванов , генеральский адъютант, замечательной глупости. Яковлев, прозванный Куликом по длинному его носу, глупый и пьяный, но хорошо знающий фронтовую службу. Кардо-Сысоев , простой малый, едва знающий грамоте. Еще двое Яковлевых , совершенные невежды. Катаржи , грек, Роп , немец, Сиверс , лишившийся голоса от венерических болезней. Пушкевич , побочный сын какого-то Пушкина, добрый малый, но жестокий пьяница; он бывал представителем за свой полк, когда драгунские офицеры состязались с уланскими, кто кого перепьет. Драгуны были всегда обязаны Пушкевичу победой. Станкевич , отличный пьяница и буян. Черкесов , побочный сын Петра Семеновича Мордвинова (брата адмирала Николая Семеновича), приличный молодой человек, с которым я был в коротком знакомстве и дружен. Богданов , очень молодой, убит в сражении под Фер-Шампенуазом. Двое Бурцовых. Брежинский , поляк. Шембель , человек пошлый и пьяница. Бергман славный, умный малый, с воспитанием и просвещением. Бибиков , убит на поединке. Сапега. Клюпфель , хороший молодой человек, с воспитанием, сын управляющего в Петергофе.

Лейб-драгунский полк также отличался храбростью и часто находился в передовых войсках. Кнорринг , порядочный человек, убит под Лейпцигом. Полковник Квитницкий , крайне глупый и пошлый человек.

Таково было новое общество, в которое я попал, и на искушения коего случалось мне несколько раз податься.

7 мая я был командирован из главной квартиры в легкую гвардейскую кавалерийскую дивизию, которая расположена была в резерве за левым флангом. Дождь шел проливной. Я явился к Чаликову, который с первого приема начал врать. Уланские офицеры обступили меня и расспрашивали о новостях. Марков узнал меня, позвал меня к себе в шалаш и собрал товарищей своих. Мы сели у огня, и вмиг я был знаком с целым полком; с первого раза все меня стали тыкать. Я удивился такому обращению; но, видя, что вольное сие обхождение было у них в обычае, я начал с ними также запросто говорить; к вечеру все было пьяно.

Пред центром главной позиции нашей, несколько влево, находился верстах в двух или трех город Бауцен. Линии наши занимали возвышения, примыкая своим левым флангом к высоким горам, отделяющим Саксонию от Богемии. Горы сии покрыты были лесом и удобны только для действования пехотой. От этих гор до конца правого фланга местоположение было почти ровное и пересечено только несколькими оврагами и селениями. По всей линии нашей были построены батареи, коих орудия должны были много вредить неприятелю. Сначала горы, на левом фланге лежащие, были слабо заняты нашей пехотой, почему и можно полагать, что линии наши начинались от подошвы сих гор. Часть центра и правого фланга занимали пруссаки, а на самом конце оного стоял отдельно от главной армии Барклай де Толли с корпусом. Он накануне присоединился к нам, прибыв от осады крепости Торунь; но корпус его состоял только из 8000 и по отдаленности был мало поддерживаем во время сражения. Гвардия, кирасиры и резервная артиллерия стояли в резерве за центром. Легкая гвардейская кавалерийская дивизия стояла в резерве за левым флангом на равнине, примыкая к горам. Авангард стоял впереди левого фланга, прикрывая несколько горы. Лейб-гвардии Гусарский полк, считавшийся в нашей дивизии, был откомандирован в авангард.

За нашими линиями находился довольно высокий бугор, безопасный от ядер неприятельских. Тут расположились государь и вся главная квартира. Витгенштейн был главнокомандующий; но ему также мешали действовать, как и в сражении под Люценом, ибо распоряжались многие. Барклай был старее Витгенштейна, но первого подчинили второму, вверив ему только 8000 войск. К чести Барклая относится то самоотвержение, с коим он подчинился младшему для сохранения порядка, который нарушали. Он повиновался и храбро держался против превосходных сил неприятеля до крайней возможности.

Казалось, что Наполеон мог бы легче одержать победу, если бы он атаковал наш левый фланг в горах, потому что у него преимущественно была пехота; но его намерение было отбросить нас в Верхнюю Шлезию, дабы прежде нас прийти на Одер, где крепости еще занимались французскими гарнизонами. Сим средством мог он отрезать нас от вспомогательных войск, обозов, снарядов и пр. По сей причине он атаковал наш правый фланг и воспользовался промежутком, находившимся между корпусом Барклая и главной армией. Французы были сильнее нас с самого начала сражения; они могли иметь до 100 или более тысяч людей, тогда как у нас едва ли более 70 тысяч было. Мы имели преимущество в коннице, но не умели ею действовать, да и местность не совсем к тому способствовала; однако и у французов была конница, хотя и не в большом числе, но уже более чем в сражении под Люценом.

Мая 7-го дня (сегодня ровно пять лет тому назад) ввечеру французы атаковали наш авангард. Дело было жаркое, часть войск главной армии в нем участвовала, но оно кончилось без явного успеха с чьей-либо стороны. Дело сие происходило в тот самый вечер, как я явился в дивизию. Видно было, как масса французских стрелков тянулась по ближайшему хребту гор, тесня нашу пехоту сильной перестрелкой. Неприятель так близко подвинулся, что уже равнялся почти с нашим флангом; мы же стояли в резерве. Чаликов стал беспокоиться, но главнокомандующий не обращал внимания на сие движение неприятеля и не подкрепил пехоту нашу в горах. Французы были, конечно, слишком слабы в горах, чтобы вредить нам в тот день с фланга; но после сего поиска они узнали, что горы почти вовсе не были заняты нами и воспользовались тем 8-го и 9-го числа. К ночи огонь утих, и нагорная колонна неприятельская отступила.