Юлия Барановская - Все к лучшему

Чуть позже в Лондон приехала семья Жирковых. С Инной и Юрой мы познакомились еще в Питере, когда там была игра сборной. Очень часто, когда мужья уходят в так называемый карантин, то есть их запирают на базе или в отеле отдельно от семей перед игрой, – жены собираются вместе. Причем такая традиция есть во всех странах. Мы так делали и в России, и позже в Лондоне. Во время такого ужина мы и познакомились с Инной. Познакомились и забыли. Мы жили в Питере, а Жирковы – в Москве: Юра в тот момент играл за ЦСКА. Так что мы не сказать, чтобы часто встречались. Потом они переехали в Лондон, когда Юра подписал контракт с «Челси», и мы начали общаться. Сначала редко, затем, когда они переселились в центр, чаще. Так и подружились. Кроме того, в Лондоне в «Тоттенхеме» в тот момент играл Роман Павлюченко, и с ним и Ларисой мы тоже общались.

Когда пришел язык, вообще стало все прекрасно. Помогла мне в этом Таня Головин – француженка с русскими корнями, достаточно известная теннисистка. Она встречалась с Самиром Насри – французом, в тот момент одноклубником Андрея. Таня неплохо говорила по-русски и помогала мне стать своей в компании «Арсенала».

Когда я собиралась на свой первый ужин арсенальских жен, Андрей меня спросил:

– Куда ты идешь? Ты как с ними разговаривать собралась? – Я и правда в тот момент кроме «How are you» еще ничего по-английски не знала.

– Как-нибудь справлюсь.

– Ты даже заказать ничего не сможешь, – ехидно улыбался он.

– Ткну пальцем во что-нибудь. Не переживай за меня. Надо же когда-то начинать.

Мне тем более было совсем не страшно, что я была уверена – Таня поможет. Татьяна Головин была знаменитой теннисисткой, а я с ранних лет, как уже говорила, любила теннис. В футболе можно спрятаться за чужую спину, можно быть великим игроком, попасть в плохую команду и за всю жизнь ничего не выиграть. Можно наоборот – быть никем, попасть в сильную команду и всю жизнь побеждать за счет других. А вот большой теннис – тут все зависит от тебя. Впервые я увидела Таню по телевизору – она выступала за сборную Франции и играла против нас. Тогда пресса бурно обсуждала, что в сборной Франции играет теннисистка с русскими корнями. Таня была хороша, у нее были большие планы и надежды, но к моменту нашего знакомства она уже не играла, закончив карьеру из-за травмы. Таня была моим тайным оружием, и я очень надеялась на то, что она мне поможет освоиться на ужине. Мы уже общались и были в довольно теплых отношениях, вот только еще не настолько близки, чтобы дергать ее каждую секунду и просить перевода. Да и по-русски Таня еще говорила довольно плохо. Позже мы переступили этот барьер и были уже своими. Заодно Таня подтянула русский, а я – английский. Как же смешно она говорила! Как-то раз мы ехали в одной машине с футбола и перешли на русский втроем – Таня, Андрей и я. Самиру, как любому нормальному человеку, очень не нравилось, что он не понимает, о чем мы говорим. Тем более, что мы постоянно смеялись. И вот мы едем, а Таня говорит: «Такой мультик любимый мой русский „Аллигатор Гена“». Мы прыснули от смеха. И следом: «Какой у тебя красивый домичек для телефона». Я уже сквозь слезы: «Таня, что это?»

Оказалось, все просто, домичком для телефона был чехольчик.

Короче, на ужин я пришла вообще без знания английского языка, но при этом так уверено выпаливала: «Hello! How are you?» – что люди не догадывались об этом и начинали вести диалог, я же тщетно пыталась по мимике и жестам определить, что они говорят. Так и училась говорить по-английски. А когда нужны были более серьезные знания языка, звонила сестре, чтобы она помогла мне разобраться с газовщиками, слесарями или счетами. Иногда так хотелось психануть: Андрей, хотя и знал язык, все свалил на меня – выплывай, как хочешь. Я не думаю, что это было специально. Просто за нашу совместную жизнь у Андрея сформировалась внутренняя установка: «Она все сможет, справится». Во мне и самой всегда жило это ощущение. Я с ранних лет мало чего стесняюсь и люблю идти на абордаж, а истину, что язык нужно учить, общаясь с носителями, усвоила очень хорошо, хотя в их глазах выглядела наверняка странно. А вот для Андрея было важно, чтобы все было со знаком высшего качества. При нем строить предложение из доступных мне слов, было нельзя. Он начинал беситься даже от заказа блюд в ресторане.

– Ты заказала ребенку поесть?

– Заказала.

– А ты как это сделала?

– Я подошла и сказала: «Сосичес».

– И это все? Даже без please?

– Да.

– Тебе не стыдно? – отрезал он.

Мне было все равно, меня поняли, а ребенок поел, значит, я справилась.

Несмотря на все сложности адаптации и проблемы вокруг, Андрей оставался идеальным отцом. Когда мы переехали в Лондон, Яна первый год почти не спала. В городе постоянно что-то цветет – круглый год, а оттого много астматиков и аллергиков. Наша дочь просыпалась ночью с ужасными хрипами. Если я была рядом, она успокаивалась и спокойно дышала, а одна – пугалась и в панике начинала задыхаться. Все это было очень страшно. Я, когда начинались приступы, убегала спать к дочери – залезала в детскую кроватку и так до утра там и оставалась. Когда я открывала глаза, тихонечко, потому что Яна просыпалась даже от этого, то первым видела Андрея. Он стоял рядом и смотрел на нас. Кажется, он наблюдал за нами часами…

Итак, мы начали общаться с командой. Тем проще было, что в «Арсенале» собрались игроки со всего мира, так что и двух девушек из одной страны за столом было найти невозможно. Все невероятные, все красавицы. У темного как смоль Эммануэля Эбуэ, который потом уехал играть в Турцию, была прекрасная блондинка жена и три невероятно красивых ребенка – мулата. Тео Уолкотт встречался с актрисой Мелани Брайт, которая играла в «Гарри Поттере».

Прекрасные были девушки у Сеска Фабрегаса, Томаса Вермалена и Гаэля Клиши. Нас объединяло то, что все мы были нормальными девчонками – ни порноактрис, как иной раз бывает с футболистами, ни сумасшедших моделей. И вот ребята уходили в карантин, а мы собирались на ужин. Открою вам секрет: во время этих ужинов пары все равно переписывались. Просто парни сидели в телефонах в своем отеле, а мы в ресторане.

Вообще, надо сказать, что футболистам в России живется куда проще, как раз из-за того, что такого уровня безумия вокруг них, как в Англии, нет. Однажды в «Арсенале» один молодой игрок позвал в отель приглянувшуюся ему девушку, в тот же вечер их переписку она отдала прессе, так что уже на следующий день он был на всех первых полосах.

Конечно, не обходилось без розыгрышей. Когда мы первый раз пошли командой в ночной клуб, Андрей спросил: «А как там парковаться?» «Подъедешь ко входу, дашь ключи, там припаркуют», – ответили ребята. Мы с Андреем приехали к ночному клубу, прямо ко входу, там толпа народа, и тут мы поняли, в чем был подвох. На нас накинулись фотографы: папарацци лежали у нас на капоте, сидели на крыше, облепили всю машину… Опытные игроки «Арсенала» припарковались где-то поодаль и зашли с черного входа. Как же они над нами ржали, когда мы пришли. Впрочем, не то чтобы мы часто выбирались. Андрею все больше хотелось проводить время с семьей, дома. Он не был любителем тусовок. Для меня же это был новый удивительный мир – не тусовки, нет. То, как это все происходило, то как общались люди, как себя вели.