Виталий Станцо - То был мой театр

Отголоски "Живого" явственны в "Прощании с Матёрой", сделанном как спектакль-застолье. В узеньком зале поперёк него был сооружен большущий стол. По одну его сторону - пять или семь рядов зрителей (те, кому достались билеты в первом ряду, сидят прямо за столом), но другую - лавки для героев повести. На столе, напоминающем стол "выпускного вечера", 10-летнсго юбилея Таганки, меж закуси и бутылок стоят деревенские игрушечные домики... Их в конце спектакля сожгут, сожгут тут же, на столе. Одни из поджогщиков тяпнет стакан и закусит луковкой, снятой с торчащей сбоку церквушки. А девчонки, играющие распутинских старух, пеплом этих домов, углем с пепелища отечества вымажут себе лица и станут похожими на своих героинь...

Незабываемы подвесные струги раздольного шукшинского спектакля. Это была первая попытка режиссёра разверстать сцену по вертикали. Продолжением её стала сценическая конструкция "Ста лет одиночества ", исполненная в виде генеалогического древа рода Буэндиа. Она потребовала от исполнителей особой пластики и особой дисциплины. И предельной точности, так трудно достижимой при работе с молодыми исполнителями. "Сто лет одиночества" мне представляется лебединой песней Спесивцсва-режиссёра.

Сегодня, как и Таганки, этого театра уже нет, вернее, он есть, но другой. Хуже, бледнее многократно. Не только Спесивцев ушёл ("ушли" Спесивцева) - дух театра ушёл, потерялся так быстро. Даже в старых спектаклях, тех, что сделали молодёжному театру репутацию, имя, нет былого подъёма.

Влияние Таганки, Таганки лучших времён, сейчас в наибольшей степени ощутимо в работе двух московских студий - Театра-студии на Юго-Занаде (режиссёр В.Белякович) и студии "На досках" (режиссёр С.Кургинян). Последняя - более молодая и более ансамблевая. Оба этих коллектива уже выпустили по несколько спектаклей, заставивших говорить о себе (и, что не менее важно, заставивших думать). Репертуар их часто нетривиален. Кургиняновские ребята вытащили на сценическую площадку "Записки из подполья" Ф.М.Достоевского (спектакль называется "Я"). В.Белякович и его группа замахнулись на "Дракона" Шварца, на булгаковского "Мольера" (главную роль превосходно исполнил Виктор Авилов), на "Носорога" Э.Ионеско... И всё же личностями в театре этим студиям (и их режиссёрам) ещё лишь предстоит стать. Очень хочется верить, что станут. Хотя бы потому, что больше, вроде бы, и рассчитывать не на кого...

Чтобы как-то сбить грустную ноту, нужно, видимо, перекинуться из столицы.

Влияние Таганки, Таганки лучших времён, ощущалось и вдалеке от Москвы. Тиражировались, как я уже упоминал, некоторые таганские спектакли, но не это, конечно, главное. Переносил на грузинскую сцену, умножал на грузинский темперамент таганские приемы и методы первоклассный режиссер Р.Стуруа. Но и это тоже не главное. Магия лихой таганской вольницы захватывала молодых деятелей театра по всему Союзу - от Иваново до Целинограда и Ташкента, а также, говорят, в Польше, Болгарии, Венгрии... Но только там, где видимой вольнице сопутствовали труд, дисциплина и талант, разумеется, лишь там приходил прочный, хотя, как правило, и не очень долговременный успех.

Не долговременный потому, что чиновность и посредственность его не прощали. И - рушились коллективы или, по меньшей мере, обезглавливались, дабы рассыпаться уже самостоятельно, по инерции.

Сцена из "Бориса Годунова" в Театре-студии "На досках".

С удовольствием вспоминаю спектакли, поставленные Марком Вайлем в Ташкентской Экспериментальной студии театральной молодёжи (ЭСТМ): "Утиную охоту" А.Вампилова, никогда не ставившуюся на московской сцене "Мещанскую свадьбу" раннего Б.Брехта и особенно - спектакль их же узбекской труппы "Магомед, Мамед, Мамиш" - современную трагедию, решённую именно как трагедию, а не драму, производственную или личную, какие можно увидеть и на других сценах. Сегодня па сцене столичного Театра имени Моссовета идут две постановки этого молодого ещё ташкентского режиссёра.

Одна из них - "Человек как человек" по пьесе Б.Брехта "Что тот солдат, что этот" имела хорошую прессу. За остроту и студийность при явной антифашистской, антивоенной направленности. Но мне памятна "пресса" иного рода, когда один из многочисленных прохиндеев от журналистики пытался угробить ЭСТМ лишь за то, что, по рассказам, некая юная дама не была взята в этот самый ЭСТМ... Тогда появилась постыдная публикация в "Комсомольской правде", и восстановить справедливость не без труда удалось при вмешательстве трёх московских журналистов отнюдь не театроведческой специализации (двое - из "Химии и жизни")... Нашей весьма относительной "влиятельности" оказалось тогда достаточно. Через год ЭСТМ показал три своих спектакля в Москве, на малой сцене Театра имени Моссовета... Успешные были гастроли, заслуженно успешные. Вайлю дали поставить два спектакля в столице... Что сейчас происходит в ЭСТМ, не знаю. Хочу верить, что хоть у них не всё рассыпалось.

А вот Ленинградский молодёжный театр - тоже прямой таганский отпрыск - своих лидеров и свое лицо, завоевывавшееся с таким трудом, не сберёг. Театр этот родился из студенческой самодеятельности, народного театра Ленинградского института железнодорожного транспорта, сколоченного очень талантливым режиссёром Владимиром Малыщицким. Я с Молодёжным театром Малыщицкого познакомился случайно - во время очередной командировки жил в гостинице по соседству с этим новым тогда театром.

В тот приезд в Ленинград удалось, наконец, посмотреть у Товстоногова "Историю лошади" с Е.Лебедевым - Холстомером и В.Ковель - Вязопурихой. Гениальный спектакль, хотя но жанру - нелюбимый мною мюзикл в чистом виде...

На следующий вечер были билеты к соседям. Две вещи привлекали: во-первых, театр новый (да ещё молодежный), во-вторых - имя Александра Володина на афише. И всё же идти в молодежный театр назавтра после товстоноговского "Холстомера" было боязно. Наверняка должно было не понравиться - по контрасту, несоответствию степеней мастерства.

Опасения не оправдались. Все три или четыре маленькие новеллы, составившие спектакль "Диалоги", были сделаны здорово: умно, точно. Всё или почти всё было близким: и то, что сцена среди зала, и что места ненумерованные - нет "для избранных" и нет галёрки. Пришёл раньше - садись, где хочешь, припоздал - на себя пеняй. И характеры живые, острые, и ситуации - житейские, но не тривиальные, без пошлости. Хороший спектакль, выдержавший испытание "Холстомером". Решил, что в следующий приезд обязательно поселюсь в той же гостинице и все или почти все вечера потрачу на этот театр, если, конечно, "Диалоги" - не случай.