Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

На допросе 10 сентября 1937 года Орахелашвили рассказал:

Я хочу дать показания о роли Серго Орджоникидзе в нашей контрреволюционной организации. Прежде всего, будучи очень тесно связан с Серго Орджоникидзе, я был свидетелем его покровительственного и примиренческого отношения к носителям антипартийных и контрреволюционных настроений. Надо со всей откровенностью признать, что Серго Орджоникидзе фактически вдохновлял нашу контрреволюционную борьбу против партийного руководства Грузии и лично Секретаря ЦК КП(б) Грузии – Лаврентия Берии, хотя организационно с нами по контрреволюционной работе связан не был. Он не только поддерживал наши контрреволюционные выпады по адресу Сталина и Секретаря ЦК КП(б) Грузии – Лаврентия Берии, а наоборот, задавал тон этим нашим контрреволюционным разговорам…

Впоследствии мне стало известно, что Серго Орджоникидзе вкупе с Левоном Гогоберидзе, Петре Агниашвили и Нестором Лакобой ведут самую активную борьбу против Секретаря ЦК КП(б) Грузии – Лаврентия Берии, распространяя по его адресу заведомо клеветнические и возмутительные вымыслы.

В связи с 50-летием Серго Орджоникидзе мною была написана и выпущена специальная брошюра его биографии. Все время пока я писал эту биографию, я жил на даче у С. Орджоникидзе, а затем ездил к нему в Кисловодск. Со всей ответственностью должен заявить, что этот документ, составленный мною по непосредственным указаниям С. Орджоникидзе, является сугубо антипартийным. Ибо в нем заведомо сознательно допущены извращения, выражающиеся в том, что слишком раздута роль Орджоникидзе в революционном движении, главным образом за счет роли Ленина и Сталина.

Этот протокол вызвал особый интерес у Лаврентия Берии. Он переслал его Сталину с собственными замечаниями, обращая внимание на пассаж про умаление роли Ленина и Сталина. Берия хорошо понимал истинное отношение Сталина к Орджоникидзе.

Следователем по делу Орахелашвили был даже в те времена выделявшийся жестокостью Никита Кримян. Несмотря на молодость, ему было всего двадцать четыре года, он вел себя как законченный садист.

Свидетель А. Петросян на допросе 21 января 1954 года показал:

…В августе 1938 г. в Тбилиси я был арестован НКВД по обвинению в подготовке теракта против Берии. В период следствия меня систематически избивали Кримян и Савицкий. Кримян и Савицкий избивали меня кулаками, ногами, ременной плетью, заставляли меня танцевать и всячески издевались, постоянно истязали, так что я не менее 30–35 раз терял сознание и избитый, в синяках и кровоподтеках, доставлялся во внутреннюю тюрьму. Лично Кримян во время истязаний выбил мне кулаком четыре зуба, он же заставлял меня лизать кровь на полу.

По сведениям американского историка Роберта Такера, «Орахелашвили в присутствии жены, которую заставили смотреть на это, выдавили глаза и порвали барабанные перепонки».

Садизм Кримяна Берию ничуть не смущал. Даже напротив, столь ретивого следователя Лаврентий Павлович ставил в пример другим. В 1954 году бывший следователь Савицкий показывал:

Мне лично Кобулов говорил, что ты не сумел добиться от Орахелашвили признательных показаний, а Кримян их добился… Берия очень высоко оценивает полученные Кримяном от Орахелашвили показания, чрезвычайно ими интересуется, знакомится с каждым протоколом допроса и сам дает указания по делу…

Впрочем, выдающийся садизм Кримяна не укладывался даже в рамки методов НКВД времен Сталина. В 1951 году он будет снят с должности начальника МГБ по Ульяновской области «за применение незаконных методов следствия».

Выбор Берии следователем по делу Орахелашвили именно Никиты Кримяна, конечно, был сознательный. Во-первых, важно было получить показания на Серго Орджоникидзе и подтверждение заговора, в который была вовлечена вся грузинская политическая элита. Во-вторых, прослеживается и мотив личной мести. Неслучайно судьба всей семьи Орахелашвили сложилась трагически. Столь же изощренным пыткам подвергалась жена Мамии Орахелашвили Мария. Как мы помним, в начале 1930-х у нее был серьезный конфликт с Берией, дошедший до ЦК и Сталина, в связи с тем, что она не скрывала неприязнь к подчиненному своего мужа и публично ругала Лаврентия. Берия этого не забыл.

Сокамерница Марии Орахелашвили Васина показала на следствии 1954 года:

Я очнулась, придя в сознание в камере, и увидела Марию Орахелашвили, не похожую на прежнюю Марию. Она была изуродована до неузнаваемости. Однажды, в середине декабря 1937 года, Марию Орахелашвили вызвали на допрос, а через некоторое время ее принесли в камеру на носилках. Она была в таком состоянии, что притронуться к ее телу было нельзя. Она была вся избита, руки у нее были вывернуты, ребра переломаны, и она даже не могла оправиться и нуждалась в нашей помощи, она кричала от боли на всю камеру. Мария мне сказала: «Ты еще молода, крепись и ничего не подписывай, а я все подписала, но прошу, если увидишь дочь мою Кетусю, то передай ей, что я ни в чем не виновата перед партией и Сталиным».

Дочь Марии Кетеван Микеладзе-Орахелашвили была также арестована и получила пятнадцать лет лагерей. А ее муж Евгений Микеладзе – зять Орахелашвили – главный дирижер Тбилисского оперного театра, в начале 1937 года успешно выступивший на декаде грузинского искусства в Москве, создатель государственного симфонического оркестра Грузии, ныне носящего его имя, был расстрелян как враг народа в том же 1937 году.

Нина Джибути, внучка Папулии Орджоникидзе, рассказала нам в Тбилиси:

Очень близкий друг Серго Орджоникидзе был Мамия Орахелашвили, а его жена была комиссар народного просвещения, очень красивая женщина Мария Орахелашвили-Микеладзе. А их зять Евгений Микеладзе был в нашем оперном театре – очень молодой, красивый, талантливый дирижер. И однажды опера шла Захарии Палиашвили «Даиси», дирижировал Евгений Микеладзе. Начало спектакля, тихо в театре. Вошел Берия в ложи со своими подручниками и охраной, и стало шумно в театре – а в это время музыка уже играла. И дирижер, Евгений Микеладзе, постучал своей палочкой, чтоб тихо было. Призвал народ к тишине. И на другой день его вызвали в НКВД – как он мог осмелиться, чтобы постучать своей палочкой. И арестовали его.

Тогда же, в декабре 1937-го, расстреляли и Мамию Орахелашвили. Как показал свидетель Саркисов, бывший шофер внутренней тюрьмы НКВД, вывозивший Орахелашвили вместе с другими арестованными к месту расстрела, Мамия перед казнью крикнул: «Да здравствует советская власть!».

Мы уже приводили изданные в Тбилиси на грузинском языке письма Берии Сталину за 1937 год. В третьей главе мы опубликовали отрывки из писем, посвященных хозяйственным вопросам. Но Иосифу Виссарионовичу было не менее интересно, чем занимается грузинский НКВД. И Берия лично писал вождю о животрепещущих вопросах борьбы с недобитыми врагами.