Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Хазан начинал бить арестованных сразу, как только заводили их к нему в кабинет. Избиение начиналось с ударов кулаком в область головы еще при надзирателе, а затем продолжалось в течение всего допроса, причем Хазан бил туго скрученным жгутом из веревки, намоченным в воде, резиновыми плетками и пр. Если другие следователи как-то скрывали, что они бьют арестованных, Хазан, наоборот, делал это никого не стесняясь… С допроса из кабинета Хазана неоднократно приходилось двум надзирателям выносить окровавленных людей, потерявших сознание, которым затем врач тюрьмы оказывал помощь… У меня сложилось впечатление, что он избивал каждого, кто попадал к нему на допрос… Были случаи, когда арестованные после допросов не могли стоять на ногах, так как у них были разбиты в результате избиений ступни ног и представляли из себя кровавую корку, покрывавшую всю ступню. Ноги были опухшие, на теле имелись множественные кровоточащие царапины и кровоподтеки.

Бывший министр госбезопасности Грузии Рухадзе вспоминал:

Бил Хазан по пяткам специальным металлическим никелированным прутом с продолговатым резиновым наконечником.

Свидетель Р. С. Осипова рассказала о том, как следователи Хазан и Кримян пытали ее и ее мужа:

Хазан достал чистый лист бумаги и, не поднимая головы, сказал: «Расскажите о контрреволюционной работе мужа и вашей?» Я от неожиданности и изумления ему ничего не ответила. Тогда он обратился ко мне с вопросом: «Вы что, не слышите?» и стукнул кулаком по столу. Я ответила, что не понимаю вопроса, и переспросила Хазана, не шутит ли он. Хазан сказал: «Какие здесь шутки». Сидевший рядом со мной на диване Кримян кулаком ударил меня по лицу. От удара у меня закружилась голова и потемнело в глазах. Я услышала в это время, как Хазан приказал: «Отправить ее вниз…»

Ночью меня вызвали на допрос. Вахтер провел меня куда-то наверх. Мы долго поднимались и шли по коридору, а потом меня ввели в большой кабинет. Когда я вошла, то ко мне спиной стояло несколько сотрудников. Они расступились, и я увидела Осипова. Он полулежал и имел страшный вид. Лицо у него было все окровавленное, в кровоподтеках, волосы обильно пропитались кровью и стояли дыбом. Одна нога была у него голая, и она совершенно потеряла форму, была страшно опухшей и невероятно большой. Она была вся залита йодом и лежала на галоше.

Осипов имел вид полуживого человека, невероятно слабым голосом, еле-еле пошевелив руками и с огромным усилием слегка повернув ко мне голову, которая на чем-то лежала, он каким-то неестественным голосом спросил меня: «Где ребенок?» Я ответила: «Не знаю». После этого он мне сказал: «Я ни в чем не виноват, что происходит, не понимаю».

От ужаса я оцепенела и впала в полуобморочное состояние…

На другой день меня привели ночью на допрос к Кримяну. Последний потребовал от меня признания в контрреволюционной шпионской работе. Не добившись от меня признания, Кримян из чемодана, стоявшего у стены за столом, достал несколько хлыстов, смочил их концы водой, а затем спросил: «Вы подумали?» Я молчала, тогда он подошел ко мне и начал меня избивать.

От избиений я падала со стула, на котором сидела, но он и лежачую продолжал меня бить…

После первого допроса, который кончился через несколько часов, с помощью вахтера я с трудом дошла до камеры. Все мое тело было в рубцах… Допросы Кримян производил в течение месяца.

Бывший начальник тбилисской тюрьмы В. Н. Окрошидзе рассказал о том, как убили командующего 63-й Грузинской горно-стрелковой дивизией Ф. Буачидзе:

В 1937 г., летом, я не помню точно месяца, ко мне прибыл из внутренней тюрьмы бывш[ий] командир дивизии Буачидзе. Он был избит до полумертвого состояния. На ногах он, конечно, не мог стоять. Он не мог говорить, а только стонал…

Я помню, что все тело Буачидзе было покрыто сплошными синяками и кровоподтеками. Он не мог мочиться естественным способом, т. к. у него был поврежден мочевой пузырь, и моча выходила через живот, образуя влажность вокруг низа живота… По существу, Буачидзе был уже в предсмертной агонии. Надо сказать, что Буачидзе был крепкого телосложения, здоровым и поэтому особенно бросалось в глаза его состояние. На следующий день после доставки Буачидзе в тюрьму он скончался.

Смерть на следствии не была редкостью, арестованных забивали насмерть сплошь и рядом. Бывший следователь Александр Хазан (его побаивались даже коллеги-чекисты) рассказывал:

Я лично Арутюнова не избивал, а вызвал для этого двух дюжих вахтеров комендатуры… От Арутюнова добивались признания фактов контрреволюционной деятельности Киладзе. Не отрицаю, что Арутюнов скончался от полученных повреждений при избиении его вахтерами.

Константин Савицкий свидетельствовал:

Во второй половине 1937 г. в НКВД ГССР был доставлен из Москвы зам. постоянного представителя Армянской или Грузинской Республики Вермишев… Арест Вермишева еще не был оформлен в соответствии с законом, как Кримян вызвал его на допрос. Добиваясь признательных показаний от Вермишева, Кримян так его избил, что на следующий день в камере он умер.

Выяснилось также в 1954 году, что следователи Хазан, Кримян, Савицкий и Парамонов занимались мародерством, расхищали ценности, изъятые у арестованных. Например, свидетель Давлианидзе показывал:

Когда я в 1937 г. был назначен заместителем нач[альника] СПО НКВД Грузии, то обратил внимание, что два кабинета в СПО были превращены по указанию Кобулова Б. 3. в камеры хранения ценных вещей, изъятых у арестованных при обысках, как то: золото и серебро… охотничьи ружья, отрезы материи, меха, фотоаппараты и проч. Ценности и вещи присваивались Кобуловым, Хазаном, Савицким, Кримяном и Гарибовым.

Несчастных людей избивали даже перед расстрелом. Бывший следователь Константин Савицкий на допросе от 13 августа 1953 года называет заказчиком этого зверства самого Лаврентия Берию:

Должен отметить, что к тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись. Но при приведении приговоров в исполнение их обязательно избивали по указанию Берии, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду».

Ему вторит сам тогдашний глава НКВД Грузии Гоглидзе:

Берия неоднократно давал указания мне, Кобулову и моим заместителям, в присутствии других начальников отдела, бить арестованных перед расстрелом. Такие указания затем передавались группе, приводившей в исполнение приговоры и решения тройки НКВД Грузии, и те арестованных били.

Большинство приговоренных к смертной казни погибли неподалеку от Тбилиси, на дороге, ведущей в Кахетию. И хотя их казни были окружены тайной, сохранилось множество свидетельств о зловещем обычае предсмертного глумления над узниками.