Юрий Оклянский - Оставшиеся в тени

Пока же прочитаем отрывок из ответного послания Аркадия Ивановича сооновскому «одописцу». Умученный его виршами, он и сам решил взяться за стихотворное стило, которое тоже не слишком его слушалось и рождало строчки почти что на манер Тредиаковского:

Фу! Даже пот выступил на лбу от напряжения! Прощай. Кланяйся папе и маме. Твой учитель А. Словохотов».

История русской литературы. T. X. М. — Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1954, с. 525; Н. Г. Гарин-Михайловский. Собрание сочинений. В 5-ти томах. T. I. М., 1957. Вступительная статья В. Борисовой, с. 32; а также: Н. Самойлов. Первая легальная марксистская газета в России («Самарский вестник», 1896–1897 гг.). — Пролетарская революция, 1924, № 7 и др.

«У мамы и отчима любимой книгой был Некрасов, — писал позже А. Толстой. — Они… не могли начитаться поэмой «Кому на Руси жить хорошо». Некрасов, а не Пушкин был желанным собеседником в занесенной снегами Сосновке» («Книга для детей», 1943).

Появившаяся без подписи в «Самарской газете» 20 ноября 1901 года статья «Я. Л. Тейтель (к 25-летию общественной деятельности)» могла принадлежать только близкому другу, осведомленному даже в мелких подробностях жизни Тейтеля. Кто же был автором? Совпадение мыслей статьи с речью Гарина-Михайловского вплоть до буквального повторения одного из выражений, характерные стилевые особенности статьи, а кроме того, известный факт «агитации» писателя за газетные выступления о юбилее Я. K. Тейтеля — все это заставляет думать, что автором был Н. Г. Гарин-Михайловский, находившийся в это время в Самаре.

ад сообщить, что идея, которую, судя по разнообразным свидетельствам, неоднократно стремился осуществить писатель-сын, недавно получила частичное и самое скромное претворение. К 100-летию со дня рождения А. Н. Толстого в родных поволжских местах вышла небольшая книга Александры Бостром «Рассказы и очерки» (Куйбышевское книжное изд-во, 1983. Составитель, автор вступительной статьи и примечаний — Л. А. Соловьева). Сборник образуют произведения публицистического звучания, ранее рассыпанные по страницам газет и журналов, которые сама писательница готовила для отдельного издания.

Как уже был случай заметить, идеалы одухотворенной, облагораживающей, а часто и всеисцеляющей любви представляли собой важнейшие из позитивных ценностей для творчества А. Н. Толстого тех лет. В этом выводе единодушны едва ли не все исследователи. Хотя, само собой разумеется, нравственнофилософские поиски писателя были достаточно сложными и своими произведениями он утверждал не только идеалы любви. На последнем обстоятельстве заостряет внимание Л. М. Поляк в монографии «Алексей Толстой — художник». Обращаясь к более детальному исследованию, автор книги основательней многих выясняет и другие позитивные начала в творчестве критического реалиста А. Толстого дореволюционных лет (См.: Л. М. Поляк. Алексей Толстой — художник, с. 76–81).

Однако для нынешнего сопоставления с произведениями А. Л. Бостром будет довольно напомнить общее звучание темы любви у раннего А. Толстого. О своем понимании этой темы писатель не раз высказывался и сам. Высказывания эти широко известны. В качестве нового примера приведу небольшое забытое интервью А. Н. Толстого, которое он дал газете «Голос Москвы» в январе 1913 года.

Это была газета не общероссийская, а местного значения, второсортная. В заглавии и подзаголовке интервью не упоминается фамилия А. Н. Толстого. «Сватовство» — такой пьесы у А. Н. Толстого нет. Подписана заметка инициалами интервьюера. Видимо, по этим причинам интервью и оставалось до сих пор незамеченным в старых газетных подшивках.

В заметке речь идет о двух произведениях.

«Сватовство», как видно по всему, — одно из возникавших и отвергавшихся названий пьесы «Насильники (Лентяй)». Репетиции этой пьесы в Московском Малом театре начались в сентябре 1912 года, но премьера из-за болезни занятой в спектакле ведущей актрисы О. О. Садовской состоялась лишь через год — 30 сентября 1913 года. Это была первая из пьес А. Н. Толстого, поставленных на сцене. Для нас она представляет особый интерес, так как написана в значительной мере по мотивам повестей и рассказов заволжского цикла.

Комедия «Дуэль» была закончена зимой 1913 года. Но не удалась и под влиянием двукратной критики со стороны Вл. И. Немировича-Данченко после попыток переделки была уничтожена А. Н. Толстым. Перед нами одно из немногих авторских свидетельств о содержании несохранившейся пьесы.

Примечательно, как в обоих случаях тогдашний А. Н. Толстой определяет «позитивную программу» своих произведений.

Вот полный текст небольшой газетной заметки:

«Сватовство» (К постановке в Малом театре).

По поводу предстоящей постановки в Малом театре пьесы гр. Алексея Николаевича Толстого мы беседовали с автором.

— Основная идея моей пьесы: у каждого человека есть одна любовь настоящая, подлинная. Все остальное — случайное, наносное, эпизодическое. Каждый носит в себе портрет возлюбленной — своей единой, неповторимой любви. Сила этой любви предназначенной настолько могущественна, что перерождает саму сущность человека. Она из безвольного лентяя делает почти героя.

Ведь наша дневная, суетная жизнь, как сновидение, полукошмарна, туманна, странна во всем своем сущем.

И вот эта любовь пробуждает. Она заставляет человека видеть кошмар повседневности, она уносит его от временного и преходящего и взор его устремляет в вечное, в незыблемое, в священное.

Но эта любовь — не страсть, не звериное и плотское желание непременно овладеть женщиной. Нет. Это другое. Любовь — спасительница, любовь — совместное существование, непрерывное созерцание идеала, глубокая духовная, не исключающая, конечно, и физической, связь с единственной, навсегда любимым человеком.

Этот же сюжет я несколько иначе разработал в своей новой пьесе, предназначенной для Художественного театра, — в «Дуэли».

На фоне серой, мещанской жизни провинциального забытого городка в течение одного только дня разыгрываются все действия моей не то драмы, не то комедии. Скорее, впрочем, комедии.

В этой пьесе я хотел сказать, что и в навозе жизни, и в самой кошмарной гуще ее любовь родит драгоценнейшие жемчужины.

Пьеса мною уже закончена.

Е. Я…

(«Театры». — «Голос Москвы», 1913, 5 января, № 4, с. 4)