Никита Петров - «Сталинский питомец» — Николай Ежов

Июньский 1937 года пленум стал важной вехой в интенсификации террора и ослаблении партийного аппарата. Массовое исключение из ЦК было беспрецедентным. Дело больше не ограничивалось исключением бывших оппозиционеров, под удар попали и сторонники Сталина. На июньском пленуме были исключены 31 член и кандидат. Возможно, именно этот пленум дал санкцию на «массовые операции» НКВД, развернувшиеся в последующие недели. 2 июля Политбюро приняло решение начать операцию против «антисоветских элементов», положив тем самым начало «Большому террору» {355} 355 Chlewnjuk О. Partei und NKWD… P. 5–6. .

С июньского (1937) пленума схема всеобщего заговора была выработана Ежовым и одобрена Сталиным. Пошли аресты на всех уровнях партийного аппарата и государственной системы. Ежов приказал сотрудникам НКВД действовать в соответствии с выработанной схемой. Когда 19 июля 1937 года он направил Радзивиловского на должность главы НКВД в Иваново и приказал ему «доказать связь Носова с правым подпольем, добиться его ареста и развернуть операцию в текстильной промышленности», при этом добавил, что Первому секретарю Ивановского обкома в ЦК «доверяют» {356} 356 ЦА ФСБ. АСД Фриновского. Н-15301. Т. 9. Л. 190–191. . [42] Согласно одному из источников на Носова уже оказывалось давление со стороны НКВД в апреле 1937 года с целью получения санкции на арест одного из бывших троцкистов, работавших в Иваново; когда он отказался, то его обвинили в протекционизме (Соловьев А.Г. Тетради красного профессора (1912–1941 гг.). С. 192.) См. также критические статьи о Носове: Правда. 1937.13 мая, 4 июля. Носов был смещен в августе, затем арестован и расстрелян. Таким образом, Ежов проявил инициативу в организации ареста члена ЦК, но нельзя представить себе, чтобы он делал это без согласия Сталина.

Прозвучавшие на пленуме из уст Ежова «факты» о вредительстве в животноводстве и зернохранении ближе к осени стали чрезвычайно актуальны. Шел сбор урожая, а мест складирования зерна не хватало, было немало случаев, когда на ссыпных пунктах зерно «гноили» в буртах, в неприспособленных амбарах, силосах — где происходило заражение зерновыми вредителями. Не меньше проблем возникало в животноводстве, где эпизоотии косили скот. Сталин решил поправить дело испытанным способом — демонстративными репрессиями. От имени ЦК ВКП(б) 3 августа 1937 года Сталин разослал всем региональным партийным руководителям шифротелеграмму о необходимости провести в каждой области по 2–3 открытых показательных судебных процесса над руководителями районного уровня (секретарями райкомов, председателями райисполкомов, начальниками райземотделов, начальниками МТС) для «политической мобилизации колхозников вокруг работы, проводящейся по разгрому врагов народа в сельском хозяйстве» {357} 357 Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. 1937–1938. С. 298. .10 сентября за подписями Сталина и Молотова на места была разослана шифротелеграмма об организации в каждой области 2–3 показательных процессов над «вредителями по хранению зерна» и приговорить их к расстрелу {358} 358 Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. 1937–1938. С. 344. . Наконец, 2 октября Сталиным и Молотовым была разослана шифротелеграмма о «незамедлительной» организации в каждой области от 3 до 6 показательных судов «над вредителями по животноводству» (ветеринарами, зоотехниками, лаборантами птицефабрик и т. п.), причем изобличенных во вредительстве приговаривать к расстрелу, а об исполнении приговоров публиковать в местной печати {359} 359 АП РФ. ф. 3. Оп. 58. Д. 392. Л. 107–108. .

Начиная с августа по стране было организовано свыше 500 процессов, большая часть которых была открытой, с широким освещением в печати. Приговоры выносили спецколлегии республиканских, краевых и областных судов (на выездных сессиях — если суды шли в райцентрах). Аресты проводились силами НКВД, там же готовились и дела для процессов. Однако за ход всей кампании отвечала прокуратура. Согласно отчетной информации Вышинского, посланной Сталину и Молотову, по состоянию на 10 декабря 1937 года в судах было рассмотрено 445 групповых дел на 3559 «вредителей в системе Заготзерно», по которым 1193 человека были приговорены к расстрелу и 181 групповое дело на 2053 «вредителя в области животноводства», с приговором к расстрелу в отношении 762 человек. При этом, по сообщению Вышинского, ряд дел находился еще в стадии производства {360} 360 Там же. Д. 389. Л. 89–93. См. также: Павлова И.В. Современные западные историки о сталинской России 30-х годов (Критика «ревизионистского» подхода) // Отечественная история. 1998. № 107–121; Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1У28–1941. Новосибирск, 1997. С. 214–215; Мэннинг Р. Массовая операция против кулаков и преступных элементов… С. 242. Fitzpatrick S. How the Mice Buried the Cat: Scenes of the Great Purges of 1937 in the Russian Provinces // Russian Review 1993. № 3. P. 299–320; Ellman M. The Soviet 1937 Provincial Show Trials: Carnival or Terror? // Europe-Asia Studies 2001. № 8. P. 122–133. .

«Если во время этой операции будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом особой нет».

С 1937 года Сталин ожидал войну и готовился к ней. В отличие от своей обычной привычки, он даже не стал отдыхать на юге (вплоть до 1945 года). Возможно, решил, что обстоятельства требуют его постоянного присутствия в Москве. Ввиду существующей угрозы он хотел, чтобы чистка партийного и государственного аппарата совпала с крупномасштабной чисткой общества в целом. Потенциальная «пятая колонна», как считал Сталин, должна быть лишена своей социальной базы. Таким образом, «массовые операции НКВД по репрессированию антисоветских элементов», как они официально именовались, были предопределены. Похожая по методам операция уже проводились в 1930 году, во время кампании по арестам и высылке кулаков.

Можно предположить, что идея об очередном проведении массовых арестов среди тех слоев населения, которые традиционно считались враждебными, возникла у Сталина накануне июньского (1937) пленума Ц.К. Доклад Ежова на пленуме о врагах, разоблаченных НКВД в предшествующие месяцы, положил начало выработке согласованной и последовательной схемы всеохватного «вражеского заговора», однако Ежов зловеще добавлял, что ликвидированы лишь одни руководители заговора, а в то же время целый ряд учреждений и сфер советского общества и экономики охвачен антисоветской деятельностью. Согласно этому постулату требовалось начать крупномасштабную операцию чистки не только среди партийных и хозяйственных работников, что фактически уже и так происходило, но также и на низовом уровне.