Хуберт Зайпель - Путин: Логика власти

В конце концов он всё-таки соглашается. Для него это решение означает коренную смену образа. Главное правило главы госбезопасности естественным образом предписывает ему вне службы оставаться практически невидимым. Это правило было ему по душе. Открываться окружающим людям никогда не было ему свойственно. Даже своей жене Людмиле он рассказал, что работает во внешней разведке лишь незадолго до свадьбы. Если он станет президентом, ему придётся коренным образом измениться.

И Владимир Путин становится публичным человеком. В силу должности ему приходится постоянно быть на виду и работать на создание определенного имиджа, чтобы оставаться у власти. Он действительно будет следовать определенным социальным стереотипам и играть соответствующие роли. В первую очередь – главную роль всеобщего героя с замашками мачо, которая ценится в России, антипода старого и больного пьяницы Ельцина. Проблема западного восприятия этого образа его не интересовала уже тогда. «Я никогда не пытался занять пост канцлера Германии, – язвительно говорит он, – только пост президента России». Свою частную жизнь он будет прятать ещё тщательнее, чем раньше. Публичные демонстрации семейной жизни, характерные для американских президентов – например, Барака Обамы с женой и дочерьми – вызывают у него отторжение.

За несколько дней до того, как Ельцин в августе 1999 года назначает его премьер-министром, умирает отец Путина. Его мать тоже не увидела карьерного взлёта сына. Она умерла от рака за несколько месяцев до этого. На поминках в Санкт-Петербурге, кроме семьи и родственников, присутствует лишь около десяти друзей. Они входят в сеть неформальных соратников, на которых будущий глава России будет опираться в ближайшие годы. Голосование о назначении пятого за 17 месяцев премьер-министра проходит без всяких проблем. Несколько месяцев спустя, 31 декабря 1999 года, президент Борис Ельцин досрочно уйдёт в отставку и назначит Владимира Владимировича своим преемником. Ему предстоит труднейшая задача. Почти через десять лет после развала Советского Союза Россия находится в безнадёжной ситуации.

«Статистика передаёт лишь часть правды о России незадолго до смены тысячелетий», – пишет бывший главный экономист Всемирного банка Джозеф Стиглиц и всё же приводит ужасающие цифры [116]. «В 1989 году в СССР только два процента россиян жили за чертой бедности, находившейся на уровне двух долларов в день. Спустя десять лет эта доля выросла почти до четверти всего населения, и более 40 % россиян жили на сумму менее четырёх долларов в день. Более 50 % детей жили в семьях, подпадающих под определение “бедные”. Российская промышленность производила на 60 % меньше продукции, чем за десять лет до этого. Даже поголовье скота наполовину уменьшилось», – пишет нобелевский лауреат Стиглиц. Стартовая позиция Владимира Путина выглядела совершенно бесперспективной.

Аналитическая служебная записка по оценке нового президента, распространённая конфиденциально в совете директоров одного из крупнейших российских банков, гласила, что в ближайшее время не стоит ждать никаких существенных перемен и что всё останется таким же, как прежде: «В последние десять лет Путин в первую очередь выполнял приказы других людей. У него нет опыта политических решений, и он не может рассчитывать на чью-либо поддержку. Он до сих пор ошеломлён ельцинской щедростью. Он обладает менталитетом подчинённого и чувствует, что зависит от клана Березовского» [117]. Эта оценка сбудется примерно с той же точностью, что и прогнозы немецких журналистов о перевыборах Путина в 2012 году.

У генерал-майора Геннадия Шпигуна нет ни единого шанса на спасение. Операция утром 5 марта 1999 года тщательно спланирована и длится всего несколько минут. Самолёт Ту-134, на грозненском аэродроме ждущий сигнала на вылет в сторону Москвы, штурмуют мужчины в масках, и они точно знают, кто им нужен. Похитители вытаскивают представителя МВД в Чечне из самолёта и исчезают в неизвестном направлении на специально подготовленной машине. Труп Шпигуна находят лишь в начале апреля неподалёку от деревни на юге Чечни.

Спустя несколько месяцев, в августе, сотни вооружённых моджахедов вторгаются в кавказскую республику Дагестан. Фундаменталисты во главе с лидером чеченских сепаратистов Шамилем Басаевым и этническим черкесом из Саудовской Аравии Амиром ибн аль-Хаттабом провозглашают в Дагестане исламскую республику. Однако они не могут заставить население чествовать их как освободителей. Напротив: большинство считает их фанатиками и узурпаторами и оказывает им сопротивление. В ходе многонедельных боёв подразделения российских вооруженных сил в конце концов рассеивают этих предшественников так называемого Исламского государства.

В сентябре в течение нескольких дней происходит серия терактов: взрывы разрушают жилые дома в Москве и в других городах России. Сотни людей погибают, остаются калеками, получают ранения. В ответ на это новый премьер-министр объявляет Чечне войну, хотя это не входит в его служебные полномочия [118].

«Я подумал, что это начало конца, хотя ещё даже не приступал к работе. Вообще говоря, этот конфликт входил в сферу ответственности президента, а я мог расслабиться и подождать президентских выборов. Но я не мог так поступить». Владимир Путин делает паузу и доливает себе чаю, а затем продолжает нашу беседу в его кабинете: он характеризует свой поступок как крайнюю меру, которую Запад воспринял как таковую лишь после терактов 11 сентября, если воспринял вообще.

«Формально у меня как у премьера вообще не было такого права, потому что это – обязанность президента. Но если бы я тогда действовал непоследовательно, Россию втянули бы в бесконечную серию кровавых локальных войн, и у нас была бы вторая Югославия. Поэтому я поступил так, как поступил», – говорит он.

Это старый конфликт, унаследованный новоназначенным премьер-министром от советских времён. Сталин приказал депортировать в Казахстан почти полмиллиона чеченцев, потому что они якобы пошли на сотрудничество с войсками гитлеровской Германии. В хрущёвские времена им разрешили вернуться на родину. С развалом СССР в 1991 году президент Чечни Джохар Дудаев, бывший генерал российской армии, 1 ноября в одностороннем порядке объявил о независимости бывшей советской автономной республики. Признала его, правда, только Грузия, и то на короткий срок.

Последовавшая за этим «чеченизация» региона привела к массовому бегству более 200 тысяч русских в течение нескольких месяцев. Борис Ельцин отдаёт приказ о первом военном вмешательстве. Это кровавый и непопулярный конфликт. Из‑за тяжёлых потерь усиливаются антивоенные настроения. Россия не может победить в конфликте с маленькой республикой и незадолго до перевыборов Ельцина подписывает перемирие, с трудом прикрывающее унизительное поражение. В мирном договоре, подписанном через год, вопрос о независимости тоже вынесен за скобки. В последующие годы Чечня превращается в классическое несостоявшееся государство. Полевые командиры и кланы ожесточённо воюют друг с другом во имя ислама, независимости Чечни или деловых интересов. Похищение людей превращается в прибыльный бизнес. Структур государственной власти практически не остаётся.