Хуберт Зайпель - Путин: Логика власти

Уже не один месяц идёт эта битва, которая с регулярностью повторяется при подготовке Олимпийских игр или мировых футбольных чемпионатов и которая иногда нервирует Владимира Путина, но в целом, являясь стандартным атрибутом драматургии политического театра, оставляет его равнодушным. То, что в этот день его действительно волнует, это отказ принять участие в Олимпийских играх федерального президента Германии. Не то чтобы он никак не ожидал этого отказа. Немецкий президент, как известно, с большой антипатией относится к своему коллеге в Москве [225]. Йоахим Гаук часто наносит визиты в другие страны, но российскую столицу он до сих пор обходил стороной. В Берлине он по протокольным соображениям был вынужден принять российского гостя, когда годом раньше Путин посетил немецкую столицу.

Встреча была короткой и более чем прохладной. Бывший пастор прочёл проповедь о недостаточном соблюдении прав человека в России. Запад, заявил он, это «договоренность о ценностях», и Россия для него не является её участницей. Гаук и раньше не скрывал своей неприязни к Путину. «Антикоммунист Божьей милостью», как однажды назвала его газета «Tagesspiegel» [226], Гаук выступает за более активное использование бундесвера за пределами ФРГ и является страстным сторонником НАТО. «Именно сегодня, когда Соединённые Штаты не могут постоянно увеличивать свой вклад в безопасность, Германия и её европейские партнеры обязаны взять на себя большую ответственность за собственную безопасность» – так звучит внешнеполитический догмат веры, который Гаук официально провозгласил в январе 2014 года на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности [227]. Тем самым он продемонстрировал, что проводит свою собственную внешнюю политику, хотя эта функция, собственно говоря, не входит в его служебную компетенцию.

Частично недоброе отношение Гаука к России связано с историей его семьи. Отец Гаука, во время Второй мировой войны морской офицер, в 1951 году в ГДР был осуждён военным трибуналом по обвинению в шпионаже и отправлен в советский ГУЛАГ. Только благодаря переговорам тогдашнего федерального канцлера Конрада Аденауэра, он в 1955 году смог вернуться домой. Его судьба оказала сильное влияние на формирование Гаука как личности [228], что сказывается на его восприятии России, хотя Советского Союза больше нет, а Владимира Путина, очевидно, можно во многом упрекнуть, но уж никак не в том, что он коммунист.

Отказ Гаука был началом целой серии отказов со стороны Запада. Спустя несколько дней стали поступать другие нерадостные известия. Ангела Меркель сообщила, что не сможет приехать в Сочи, потом отрицательные ответы пришли от Франсуа Олланда и Барака Обамы. Президент США решил не посылать в Сочи кого-либо из членов своего кабинета и направил для участия в Играх легенду тенниса гомосексуалистку Билли Джин Кинг. Это явно демонстративный жест. Два года назад американскую делегацию на летних Играх в Лондоне всё-таки возглавляла первая леди США супруга Обамы Мишель. Однако об этом согласованном акте унижения Путин во время своей инспекционной поездки на красной «Ласточке» ещё ничего не знает.

Отношения между США и Россией в 2013 году остаются стабильно плохими. Не только потому, что между обоими президентами «не возникла химия». Интересы двух государств диаметрально противоположны. Не смогла изменить эту ситуацию и новый американский госсекретарь Хиллари Клинтон, которая при первой встрече со своим российским коллегой преподнесла ему с расчётом на медийный эффект маленький подарок, сопроводив его наилучшими пожеланиями Барака Обамы. Церемония передачи обернулась классической ошибкой по Фрейду. Со словами «у меня для вас есть подарок» американский политик перед работающими камерами вручила Лаврову один из символов нового политического начала, объявленного президентом США после его избрания на второй срок. Эта была красная кнопка на жёлтой пластмассовой подставке с надписью на английском языке «Reset» («перезагрузка») и с её якобы русским переводом «Перегрузка». Министр иностранных дел разразился громким смехом, заверив, что, несмотря на небольшую ошибку в переводе, он будет хранить подарок на почётном месте. «Перегрузка – неправильный перевод», – сказал Лавров [229], на самом деле это слово означает перевес, чрезмерную загрузку.

На этом всё и закончилось. Конфликт в Сирии быстро показал, насколько сильно расходятся позиции Обамы и Путина. То, что в ходе «арабской весны» началось в виде мирных демонстраций населения против диктаторских режимов, из‑за беспощадной реакции сирийского правительства скоро переросло в более жёсткое противостояние. В единственном в регионе светском государстве вскоре разразилась кровавая война между шиитами и суннитами, финансируемая Саудовской Аравией, Турцией и государствами Персидского залива с использованием оружия made in USA и made in Russia. Сирия в конечном счёте стала заветной мечтой сторонников исламского фундаментализма, олицетворением и образцом халифата, выходящего за пределы отдельных государств, который может быть успешно построен. Первоначальная борьба за расширение гражданских прав против диктаторской системы сегодня больше не играет никакой роли.

В первых телефонных разговорах о кризисе Владимир Путин отклоняет предложение Обамы свергнуть Башара аль-Асада военными средствами. Для него при этом речь идёт не только о единственной российской военно-морской базе в сирийском средиземноморском Тартусе. И не только о том, что Сирия долгие годы является партнёром России. Путин как прагматик опасается дальнейшей дестабилизации региона. Российская позиция, по его словам, состоит в том, что после войны в Ираке распад Сирии усугубит катастрофу, и в этой связи не в первый раз ссылается на свержение диктатора Ливии Муаммара Каддафи, которое в этой североафриканской стране вызвало продолжающийся до сих пор хаос [230].

Кроме того, российский президент слишком хорошо помнит о поддержке государствами Персидского залива исламских фундаменталистов в Чечне и вообще на Кавказе. Заверения Обамы в том, что после свержения Асада в Сирию вернётся демократия, а Саудовская Аравия и Катар прекратят поддерживать фундаменталистов, он считает наивными. По его оценкам, это отнюдь не привело бы к окончанию войны между шиитами в Тегеране, поддерживающими Асада, и суннитами в Эр-Рияде, которые хотят его свергнуть.

Путин подчеркивает, что он не держится за Асада, но отвергает установку на свержение сирийского президента как близорукую. Решение проблемы он видит в переходном правительстве с участием представителей действующей власти и оппозиции. По мнению Путина, Башар Асад вследствие его альянса с Ираном остаётся не только существенным фактором власти; он необходим и с военной точки зрения, учитывая борьбу против продолжающейся исламизации региона. В течение нескольких месяцев кажется, что точка зрения России одерживает верх. Действительно, вскоре, в конце июня 2012 года, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН в Женеве пришли к согласию относительно переходного правительства в Дамаске во главе с Асадом. К этому времени число погибших в гражданской войне достигло 60 тысяч [231].