Марк Бойков - Реквием Сталину

Все последующие генсеки лишь принимали подделку за подлинный марксизм, используя, однако, выгоды своего положения как данное. На том и захлебнулось коммунистическое движение в целом. Конечно, мы гордимся достигнутыми успехами социалистического строительства под руководством И. В. Сталина, но мы не знаем, каких высот мы достигли бы, будь он по-настоящему верен марксизму-ленинизму. В этом выразительная сила самого социализма, но не вождя.

И сейчас, пока мы не вернемся на идейные позиции классического марксизма, нам не видать ни подлинного объединения народа, ни побед в строительстве нового общества. Поэтому отмежеваться от сталинизма – первейшая задача подлинных коммунистов сегодня, если они еще где-нибудь существуют. Ибо нельзя двигаться вперед, не выйдя из того тупика или провала, в который нас завел ложный путь сталинской фальсификации марксизма.

Остается, однако, ещё один сакраментальный вопрос: если репрессии были не санкционированы, а спровоцированы, то кто же, собственно, боролся между собой, если это были не классы?

Это были обыкновенные люди. В каждом из нас потенциально заложены способности и потребности, созидательное и потребительское начала. На них указал К. Маркс, сформулировав ведущий принцип коммунизма.

Реализуя способности, человек затрачивает энергию. Удовлетворяя потребности – восстанавливает ее. Но начала эти неуравновешенны. Они состоят в противоречивом единстве и борются между собой за то или иное свое превалирование в жизни индивида. Одно – за активное созидание, другое – за предпочтительное потребление. Одно – за общую пользу, другое – за личную выгоду. И одно из них побеждает чаще, доставляет большее удовлетворение, становится довлеющим. И в зависимости от того, какое из начал – способности или потребности – оказывается доминирующим, человек выступает соответственно больше как созидатель или как потребитель.

Человек существенно есть то, с каким началом он сознательно или бессознательно себя отождествляет: нравится ли ему больше раскрываться со стороны способностей или он предпочитает наивысшее удовлетворение потребностей. Состояние это может быть переменчиво, но переменчивость тенденциозна, и колебания сходятся в вектор.

Коль скоро внутренняя борьба в человеке превращает его больше в созидателя или потребителя, то, выплескиваясь наружу теми или иными действиями (в пользу других или свою собственную), она предстает в обществе борьбой между созидателями и потребителями. Конфликт внутри личности, таким образом, превращается в общественный. От противоположных начал в человеке мы приходим к полярным противоположностям в обществе.

Вся история, если мы оглянемся назад, есть непрекращающаяся, вялая или острая, с переменным успехом борьба между созидателями и потребителями, принявшая с течением времени классово-антагонистическую форму. Рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, пролетарии и буржуа – суть созидатели и потребители, но в виде классов, т. е. с закрепленным в разной степени превышением одного начала над другим. Одни принудительно созидают, удовлетворяясь крохами. Другие живут в свое удовольствие, едва платя своим трудом. Классы – это отчужденная и насильственно удерживаемая в своей полярности природа человека.

Пролетарская революция при переходе к социализму уничтожила классовую принадлежность. Она всех сделала созидателями и потребителями одновременно. Но она не могла устранить основное противоречие внутри человека, борьбу двух его ведущих начал. И борьба в обществе развернулась с новой силой, новыми путями и средствами.

Классики марксизма-ленинизма надеялись, что с уничтожением классов навсегда исчезнет непримиримая борьба в обществе, стоившая ему много сил в историческом развитии. Но оказалось, что классы – всего лишь следствие, а причина лежит в самих людях, в их противоречивой природе; что классовая борьба – лишь частный случай общеисторической борьбы созидателей и потребителей, собственно людей в сущностном выражении с людьми лишь по видимости, формальной принадлежности к виду.

Все революции делались обычно созидателями против потребителей и во имя созидания. Но всегда, пока созидатели трудятся, жертвуя собой во имя общего блага, потребители, приноровясь, вновь все прибирают к рукам: вещи, орудия, должности, власть. То же произошло и у нас. К моменту провозглашения социализма потребители уже были готовы.

Капиталисту, чтобы жить хорошо, при собственности не нужна карьера. В условиях социализма, при отсутствии классов и всеобщем социальном равенстве, либо труд (что дольше и тяжелее), либо должностной рост (что легче и быстрее) дают возможность улучшать свое материальное положение. Поэтому именно в управление в большей степени ринулись потребители, вширь и вверх занимая этажи надстройки.

Создалась чиновничья бюрократия, должностной рост в которой обусловлен более исполнительностью, чем инициативой, либо показной инициативой. Добавьте к этому, что в данной сфере большую роль играют не трудовые показатели, а умение определиться в жесткой конкуренции, поскольку вершин с продвижением наверх становится все меньше, а претендентов на них все больше. И вы поймете, что созидателям там невмоготу, и чем выше пост, тем изощреннее в своем потребительском раже занимает его человек. Не зря многие великие мыслители мечтали об уничтожении государства. И ближе всех к этому моменту история поставила И. Сталина. Но, вскормленный предваряющим временем борьбы, он не удержался от искушения властолюбия. Оставив себе «диктатуру», бессменность верховного лидерства, фактическую власть он отдал выпестованной им бюрократии. Потребители оккупировали надстройку.

Массовые репрессии явились первой крупной, мало осознаваемой схваткой между созидателями и потребителями в советском обществе. Вряд ли Сталин понимал её. Но перевод её в привычное русло классовой борьбы придал ей особо жестокую форму, прежде всего от потребителей, от которой в большей степени пострадали созидатели и настоящие коммунисты.

Не народ будто бы был распят коммунистическим режимом, как верещат либералы. Нет, это алчная порода потребителей, независимо от режима, занималась овладением свободного пространства против созидательной части общества. Отнюдь не от ненависти к ней, не по политическим мотивам. Просто из своей алчности и корыстолюбия. Помимо воли Сталина, но с позиции его непротивления.

Вторую, столь же крупную и откровенную схватку между созидателями и потребителями вызвал своей блудливой «перестройкой» М. Горбачев. И такую же безоговорочную победу в ней одержали потребители. Однако если Сталин вынужденно отдал потребителям руководство страной, как это бывало и прежде, то Ельцин с Гайдаром-Чубайсом «по доброй воле» отдали страну на разграбление услужливо-захватническому клану руководства.