Франц Ринтелен - Секретная война. Записки немецкого шпиона

Он осмелел, достал из кармана свинцовую трубку величиной с сигару, положил ее на стол и начал мне объяснять ее назначение.

Свинцовая трубка имела полую внутренность. Посредине она была разделена на две части медным, крепко впаянным диском. Одна часть трубки была наполнена пикриновой кислотой, другая часть — серной кислотой или другой воспламеняющейся жидкостью. Крепкая восковая втулка, покрытая простой свинцовой шляпкой, герметически закупоривала оба конца трубки. Толщина медного диска регулировалась по желанию. Если он был толстый, то уходило довольно много времени, пока обе кислоты приходили в соприкосновение между собой; если же он был тонкий, кислоты соприкасались друг с другом уже через несколько дней. Регулируя толщину диска, можно было точно установить время, когда произойдёт смешение жидкостей. Таким образом, эта трубка представляла верный и действенный аппарат, который можно регулировать по желанию. Когда в намеченное время обе кислоты приходили в соприкосновение между собой, из обоих концов трубки появлялось бесшумное, но сильное пламя длиной от двадцати до тридцати сантиметров; от высокой температуры оболочка расплавлялась, не оставляя, таким образом, заметных следов.

Я смотрел на доктора Шееле. У меня мгновенно возник план, в котором «сигара» должна будет играть главную роль, и я попросил химика показать действие его изобретения на практике. Мы отправились на прогулку в небольшой лес поблизости города. Он выбрал очень тонкий диск, впаял его в трубку и положил аппарат на землю. Мы стояли возле «сигары». Если прибор будет функционировать, то я смогу реализовать мои намерения. Я знал, как применить это дьявольское изобретение, — и всё, что надо было, это чтобы аппарат оправдал себя. Он оправдал себя, и еще как! Внезапно вырвавшееся из проклятой «сигары» пламя чуть меня не ослепило, настолько оно было сильным, а свинец расплавился, оставив самый незначительный след. [30]

Посмотрев в сторону, я увидел доктора Шееле, опиравшегося о дерево. Он завороженным взглядом смотрел на кусок свинца, оставшийся от его зажигательного снаряда.

— Это совсем неплохо, не правда ли? — сказал он.

— Да, неплохо.

Мы быстро договорились. Первым делом он получил солидную сумму за разрешение использовать «сигару» так, как мне понадобится.

Я попросил его придти на следующий день, а в это время я пригласил нескольких моих помощников, капитанов немецких судов, ставших уже моими хорошими друзьями. Я собрал этих людей и привёл в мою контору. Я доверился им, и они меня не обманули. Я прямо подошел к делу и сообщил им, что нашел средство положить конец ненавистной перевозке снаряжения в Европу, при этом без нарушения американского нейтралитета, по крайней мере, с моей стороны. Я объяснил им механизм «сигары» и спросил их, не будет ли возможно тайком класть их на пароходы, перевозящие в Европу амуницию и взрывчатые материалы. Все они заявили в один голос, что это легко, причём они не проявили никакого колебания, так как эти зажигательные аппараты будут оказывать свое действие лишь после того, как пароходы покинут американские территориальные воды. Они с воодушевлением встретили мой план и тут же попросили несколько снарядов, чтобы отнести их куда следует. Узнав, что сперва нужно организовать широкое производство этих снарядов, они были разочарованы. Мы стали изыскивать возможности найти мастерскую, где можно было бы изготовлять наши снаряды без риска навлечь на себя подозрения. Это представляло большие трудности.

Проблема стояла так: где изготовлять эти зажигательные снаряды?

Надо было организовать массовое производство. Я доказывал, что нельзя и думать о том, чтобы предпринять что-либо подобное на американской территории. В доках и складах, на баржах и рыболовных судах, на молах и в портах — везде я мог действовать, но только не на самой американской территории. Я узнал, что один человек, по имени Бонифейс, может так или иначе помочь мне спорить с американским судом относительно того, где на основе законов начинается или кончается американская территория. Конечно, трудности оставались также в отношении территориальных вод, но это препятствие было не из больших. У меня была обязанность и задача приостановить или, по крайней мере, [31] затруднить перевозку вооружения. Я не был обязан обходить известные пункты закона, которые могла выдвинуть американская разведка, или долго раздумывать над такой реальной действительностью, какую представляли собой окружные суды и судьи. Это может быть предоставлено другим.

* * *

Знакомством с Бонифейсом я обязан одному довольно комичному происшествию. Однажды вечером, уходя из своей комнаты, я встретил Вейзера, и мы по обыкновению обменялись приветом. Но он произнес «добрый вечер» таким мрачным тоном, что я сразу понял, что случилось нечто весьма неприятное. Я вернулся в свою комнату в сопровождении Вейзера, и, когда закрыл дверь, он начал ломать руки, сказав:

— Капитан, мы закупили несколько вагонов виски. Что мы теперь с ними станем делать?

Из дальнейших его слов выяснилось, что в припадке усердия он повел переговоры относительно покупки целого транспорта виски, что незаметно для себя он оказался его владельцем. Теперь оставалось только забрать покупку и заплатить.

Я тоже не знал, что делать, так как ничего не понимал в такого рода сделках и не знал никого, кто мог бы меня выручить. Но, что было хуже всего, сам Вейзер, несмотря на всю свою корреспонденцию, тоже не мог найти покупателя, так что казалось, что мы здорово влопались. Вейзер при этом назвал имя мистера Бонифейса, который, быть может, сумеет нас выручить. Я справился об этом человеке и узнал, что это мастер на все руки. Он жил в небольшом отеле, пользовавшемся не очень доброй славой, недалеко от доков. У него была обширная практика, так как он специализировался в сомнительных делах, которые ему передавались другими адвокатами. Когда Вейзер мне все это рассказал, я понял, что мы давно уже нуждаемся в человеке, способном проложить путь в запутанном лабиринте американского законодательства. Нам нужен был для наших подпольных предприятий, так сказать, тайный советник. Я пригласил Бонифейса. Это был высокий, худой человек, носивший пенсне, которое непрерывно соскальзывало с носа. Всем своим видом он производил впечатление хищного шакала, разыскивающего свою добычу; на поле сражения. Я положился на свое чутье. [32]

Я ему рассказал о сделке с виски, заявив, что я лишь желаю избавиться от этой покупки. Он надел пенсне, стал потирать свои костлявые руки и заявил решительным тоном:

— Капитан, это вам будет стоить двести пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов составляют мой гонорар, а двести долларов мне нужны, чтобы похоронить это дело.