С. Глуховский - Когда вырастали крылья

Зашумел народ. Одни хохочут, другие злятся и в крепких выражениях «крестят» нового командира, не подозревая, конечно, что он стоит рядом. Почему-то все решили, что новый комэск - «комиссар из пехтуры» и его надо просветить. [59]

- Ступай к этому чудаку, - говорит один летчик дежурному, - и растолкуй ему, кто мы такие и что такое есть на свете летчик.

Астахов выступил вперед и тоже обращается к дежурному:

- Растолкуй ему так. Сначала бог. Потом две тысячи метров, а потом летчик. И нет никого выше. - Круто повернулся к примолкнувшей толпе: - Я - новый командир эскадрильи. Болтовню прекратить! Отправляйтесь на построение. Языки почесали - теперь поработаем лопатой, граблями.

Жалобщики побежали к Баранову и… получили взыскание за неподчинение приказу нового комэска. Собрав коммунистов эскадрильи, Баранов сказал им, что новый комэск хотя и беспартийный, лучше иных понимает: дисциплина в авиации - дело политическое.

Через полтора года, когда Астахов уже командовал школой воздушного боя в Серпухове, опять поступила на него жалоба. Писали Баранову, что начальник Серпуховской школы чрезмерно строг, некоторым выпускникам задерживает представление к званию «военный летчик». При очередной проверке школы Баранов спросил Астахова, не слишком ли сурово обошелся он с теми, кто вынужден на него жаловаться.

- Нет! - решительно заявил Астахов. - Вы присылаете сюда людей, умеющих летать. А мы должны их научить бомбить, стрелять и драться в воздухе. Для того и существует наша школа. Если хотите знать, то при всем своем уважении к военной дисциплине я терплю некоторых озорников - в воздухе они показали себя настоящими бойцами. Чкалов, например, за шесть месяцев учебы не раз побывал на гауптвахте, но это же настоящий военный летчик! А бывают и такие: умеют взлетать да утюжить воздух… Зачем они армии?

И вторую жалобу Петр Ионович оставил без последствий.

При третьей встрече произошел между ними крупный и малоприятный для обоих разговор. Начался он в Оренбурге, закончился в Москве.

Прежде чем командовать Оренбургским авиационным училищем, куда перебазировались Серпуховская и Ленинградская школы, Астахову пришлось заняться строительством. [60] Баранов приехал в Оренбург к торжествам по случаю открытия училища.

Праздник прошел хорошо, успехи курсантов радовали Петра Ионовича, а похвалить начальника училища он не мог, ибо уже знал, что жалоба на этот раз имеет веские основания. Астахов перерасходовал большую сумму денег на строительство. Заводам-подрядчикам он выдал авансы при заключении договоров, но, чтобы рассчитаться с ними после выполненных работ, денег не хватило. На Астахова подали в суд.

- Видимо, товарищ Астахов, с финансовой дисциплиной вы не в ладах, - сурово сказал Петр Ионович. - Подрядчики подали в суд, и придется вам держать ответ перед военным трибуналом.

Астахов мог возразить, что незаконно или в корыстных целях лишней копейки не потратил. Но не за это упрекал его начальник Военно-воздушных сил. Суда, видимо, не избежать…

Промолчал Астахов.

А суд так и не состоялся. На заседании трибунала была доказана правомерность перерасходов и просьб Астахова о дополнительных ссудах, которых он так и не получил. Когда Астахов явился к Баранову, тот уже знал о решении трибунала.

- Нуте-с, все хорошо, что хорошо кончается, - сказал Петр Ионович. - Но ведь вы знали, что у вас не будет денег рассчитаться с подрядчиками, что это грозит вам серьезными неприятностями. А продолжали строить. Нуте-с? - повторил он, ожидая ответа.

- Знал, - ответил Астахов. - Сознательно шел на риск. Вы мне приказали к десятилетию Октября открыть училище. Приказ выполнен. Что по сравнению с этим значит один Астахов, если бы даже его осудили?

Теперь уже Петр Ионович промолчал. Не мог он примириться с тем, что судьба одного человека так мало значит в сравнении с делом, которому этот человек служит…

- Почему я вспомнил эти с виду незначительные эпизоды? - спросил маршал Астахов. - Ведь были и куда более радостные события! Да только для того, чтобы биограф Петра Ионовича и читатели книги о Баранове знали, как мы строили свою авиацию и как нелегко нам было начинать. [61]

2

Сорок лет назад, в Ленинграде, на Петроградской стороне, в здании бывшего кадетского корпуса, открыли военно-техническую авиационную школу. Для производственных мастерских отвели манеж, куда с Комендантского аэродрома привезли отслужившие свой срок «ньюпоры», моторы «Гном», «Либерти». Курсанты сами оборудовали классы, казармы, столовую и клуб.

Начальником школы назначили Федора Ивановича Жарова, заместителем - Евгения Карловича Стомана. Баранов знал Жарова и Стомана по боевым делам на Восточном и Туркестанском фронтах. Жаров был комиссаром авиационных отрядов. Летчик Стоман командовал одним из этих отрядов - двадцать пятым. Служебная командировка нового начальника Военно-воздушных сил Баранова свела его на плацу ленинградской военно-технической авиационной школы с фронтовыми соратниками.

У генерала в отставке Жарова сохранилась фотография, помеченная 1925 годом. На ней запечатлена эта встреча.

Баранов находился в Ленинграде две недели. Жил не в гостинице, а на территории школы, в квартире ее начальника. Обедал в курсантской столовой - любил наваристые солдатские щи да крутую гречневую кашу. Даже по вечерам, в час досуга, не покидал казармы - играл с курсантами в городки, в шахматы.

Баранов дневал и ночевал в школе не только потому, что этого требовали интересы дела - учебный процесс только налаживался. Был тут и личный интерес. Начальник Воздушных сил чистосердечно признался Жарову:

- Хочу пройти у вас краткосрочный курс практической подготовки авиационного механика. И не удивляйтесь, Федор Иванович, сами знаете, какие у нас были академии… Учиться, даже если начинать с азов, никогда не поздно. Так вот, помимо опытного инструктора нужен мне инструмент. И рабочая спецовка.

Каждый день Петр Ионович выкраивал час-другой для работы в мастерской. Натягивал на себя комбинезон и приступал к делу. Грязной работы не чурался. Вместе с механиком разбирал, ремонтировал и собирал мотор «М-5». Начальник Военно-воздушных сил и член Реввоенсовета СССР снял с себя спецовку лишь после установки и запуска мотора на самолете Р-1. [62]

Минуло несколько лет. Жаров командовал уже другой авиационной школой, когда пришло ему письмо от Баранова. Касалось оно исключительно служебных дел, даже было напечатано на бланке, но все же это было письмо старшего товарища. Начальник ВВС сообщал Жарову, что создается Управление специального снабжения авиационных частей и в связи с этим он считает Федора Ивановича достойным это Управление возглавить. Казалось бы, чего проще - издать на этот счет приказ. Но Баранов писал: