Н. Соколов-Соколенок - По путевке комсомольской

Я отрицательно покачал головой и приготовился было [155] выслушать Алксниса, как вдруг лицо его приняло строгое выражение и последовал жесткий вопрос:

- Почему небритый?

Я провел рукой по подбородку и довольно смело ответил:

- Еще и суток нет, как брился. Проклятая кожа так раздражительна, что и одного дня не выдерживает. Посмотрите, что делается с шеей. Спасаюсь только тем, что в воскресенье даю и ей отдохнуть.

- Какой может быть отдых! Вы на службе. - И, посмотрев на часы, решительно добавил: - Даю вам двадцать минут - явитесь бритым…

Зная о том, что если уж Яков Иванович перешел на «вы», то хорошего ждать нечего, я все же попытался отговориться тем, что в столь ранний час и побриться негде, но он, даже не повернувшись ко мне, решительно подтвердил:

- Жду через двадцать минут в уставном виде!

Ответ мой тоже прозвучал по уставу:

- Слушаюсь!

Что можно сделать за двадцать минут на летном поле? Однако выход нашелся. В ближайшей казарме (по распорядку подъем только в семь) опешивший от неожиданного появления неизвестного комдива дежурный красноармеец предложил свою безопаску и единственное, со следами ржавчины, лезвие, осколок потускневшего зеркала и кусок простого хозяйственного мыла. Вся операция по бритью была проделана в общей умывальной комнате над лотком соскового рукомойника…

Ровно через двадцать минут, подойдя к Якову Ивановичу с порезанной физиономией, я доложил об исполнении приказания. Яков Иванович, весьма довольный, широко улыбнулся и, положив руку мне на плечо, произнес:

- Вот и замечательно. Я всегда верил, что вы выполните любое задание на «хорошо» и в положенный срок…

В тот памятный день мы присутствовали на очередном испытании «самолета-звена», или, как мы в своем кругу называли, «этажерки» Владимира Сергеевича Вахмистрова. Осуществляя идею авиаматки, талантливый воспитанник «Жуковки» предложил использовать для этих целей тяжелый бомбардировщик ТБ-1, на крыльях которого размещались два истребителя И-4. В последующем развитии этой идеи в качестве самолета-авиаматки использовался уже тяжелый бомбардировщик [156] ТБ-3, а количество истребителей было доведено до пяти (четыре на крыльях, один на подвеске).

Я привел два эпизода из собственных «столкновений» с Яковом Ивановичем Алкснисом, чтобы показать, насколько он был непримиримо требователен и к окружающим его людям, и конечно же к себе самому. В белоснежном подворотничке, чистой форменной одежде, опрятном внешнем виде, выбритом лице он видел начало начал воинского порядка, дисциплины, а отсюда - порядок и четкость в работе. И в этом он, конечно, многое преуспел.

* * *

Перечисляя наиболее примечательные события в период работы в научно-техническом комитете ВВС, нельзя пройти мимо моего участия в качестве вице-командира во Всесоюзном аэросанном пробеге зимой 1929 года.

В этом крупном и со многих точек зрения важном союзном мероприятии, организованном добровольным обществом содействия развитию автомобилизма и улучшению дорог - Автодором, принимали участие четверо аэросаней: трое - цельнометаллические (конструкции ЦАГИ), созданные под непосредственным руководством Андрея Николаевича Туполева, и деревянные (конструкция НАМИ - научно-автомоторного института), создателем которых был Кузин, хорошо известный в авиации своим автостартером.

Пробег общей протяженностью 3000 километров проходил по маршруту: Москва - Ярославль - Кострома - Кинешма - Мантурово - Вятка - Глазов - Ижевск - Сарапул - Елабуга - Казань - Чебоксары - Нижний Новгород - Москва.

В техническом отношении пробег преследовал ряд очень серьезных народно-хозяйственных и военных целей. Одна из них: эксплуатационная проверка аэросаней как нового вида быстроходного (скорость аэросаней достигала 80-100 километров в час) зимнего транспорта, особенно необходимого в северных и восточных районах. Само собой разумеется, аэросани представляли определенную ценность и для нашей армии, в частности для пограничных войск, несущих службу в условиях заснеженной местности.

Аэросанный пробег двадцать девятого года привлек большое внимание самих создателей этого нового вида транспорта, и в первую очередь работников ЦАГИ, являвшихся [157] к этому времени зачинателями отечественного самолетостроения. На аэросанях могли быть проверены некоторые конструктивные решения авиамоторной группы, самолетных лыж, авиационные материалы (дюраль, алюминий). Неудивительно потому, что в пробеге приняли непосредственное участие в качестве рядовых водителей известнейшие впоследствии авиаконструкторы и ученые А. Н. Туполев, А. А. Архангельский, В. М. Петляков, Е. И. Погосский, Б. С. Стечкин и другие.

Не меньшее значение это мероприятие имело и с политической точки зрения. Время его проведения совпало с месяцами непосредственной подготовки к XVI съезду нашей партии, который состоялся в июне - июле тридцатого года. На нас возлагалась задача разъяснения и пропаганды на местах наиболее злободневных вопросов политики партии. Центральная печать, широко оповестив страну о старте аэросанного пробега с Красной площади столицы, присвоила ему почетное наименование предсъездовского эстафетного.

Огромное впечатление на всех участников пробега произвел непосредственный энтузиазм тысяч людей, которые встречали нас по всему пути следования. В городах и населенных пунктах, где планировались остановки, все жители от мала до велика выходили на улицы и площади, чтобы посмотреть на диковинные аэросани и принять участие в коротких, но бурных митингах. Случалось, что заранее высыпавшее на дорогу население того или иного пункта, где остановка вовсе не предусматривалась, густой толпой преграждало путь, заставляя продемонстрировать новую технику и выслушать положенные приветствия и напутственные пожелания. Такая, например, непредвиденная, но особенно радушная и хлебосольная встреча произошла на подходе к Ярославлю у фабричного поселка Красные Ткачи. Здесь вся фабрика во главе с администрацией вышла нам навстречу, обещая не только наверстать потерянное время, но и отработать дополнительный час в пользу Автодора.

Аэросанный пробег был высоко оценен правительством и общественностью страны. Все его участники были отмечены почетными грамотами ВЦИК, которые вручал лично Михаил Иванович Калинин, а также благодарственным приказом Реввоенсовета Республики и ценными подарками Автодора.

Какое неописуемое счастье испытал я тогда вместе со всей семьей и соседями, получив среди других памятных [158] подарков особо ценный - открытый трехламповый радиоприемник: три лампы так и стояли в ряд на его крышке.

В июне 1931 года меня перевели в научно-испытательный институт ВВС РККА на должность помощника начальника института и одновременно начальника отдела боевого применения авиации. По основной должности я обязан был возглавить руководство отделом вооружения и всем комплексом отделов спецслужб, то есть аэронавигации, радио-, электро- и фотооборудования самолетов.